Курай.
Лампочка в прихожей отбрасывала мягкий, почти пыльный свет, выхватывая из полумрака троих. Пространство было тесным, тёплым, замкнутым — между стенами, между взглядами, между тем, что только что произошло и тем, что должно было начаться.
Две фигуры в чёрных пальто что стояли по обе стороны от юноши — чуть расставленные ноги, лёгкий наклон головы, будто между ними давно установлен ритм. Волосы блестели в свете — одни чуть распущены, другие собраны на затылке. От обеих шёл запах тепла, духов, и чего-то более плотного — напряжения, которое только притворялось успокоившимся.
Юноша стоял между ними. В носках. С чуть смятой коробкой из-под пиццы в руках, прижатой к груди, как щит. Его дыхание было слышно. Он не двигался, но в нём чувствовалась готовность сорваться — вперёд или обратно, он сам ещё не знал. В этом свете, с еле дрожащими пальцами, он казался меньше ростом, чем был, и куда моложе, чем ощущал себя минуту назад.
Между ними зависло молчание.
Но не пустое — наполненное. Уже не случайность. Ещё не команда.Всего один шаг… Один удар сердца в зависшем пространстве когда время вновь ускорилось и вернулось к нормальному ритму.
— Что ж, — сказала Лисса, лениво потянувшись. Её голос звучал мягко, но в нём чувствовался приказывающий тон. Она сделала шаг ближе к нему, а я — в другую сторону, словно мы обступали его. — Сними пальто. Сначала с меня.
Марк послушно шагнул к ней, немного неуклюже, но уже уверенно. Его пальцы чуть дрожали, когда он потянулся к лацканам её лёгкого пальто. Лисса не помогала, наоборот — закусила губу, наблюдая за ним из-под длинных ресниц. Он аккуратно стянул одежду с её плеч, открывая её фигуру блузке, в тонком топике под ней, обтягивающем грудь, коротких кожаных шортиках и гетрах. Свет падал на неё красиво, подчеркивая линии талии и изгибы бёдер.
Она не сказала ни слова, только чуть повернулась, чтобы он мог полностью снять пальто, и сняв Марк застыл не зная что делать с ним дальше. Я просто кивнула в сторону вешалки.
— Ты же слуга, Марк. Повесь аккуратно, — с лёгким вызовом произнесла я.
Он шагнул к стене, повесил пальто. Вернулся ко мне.
Я смотрела на него молча, давая понять, что теперь моя очередь. Он чуть замедлил движение, будто спрашивая без слов. Я ответила взглядом. Тогда он протянул руки, аккуратно расстегнул мои пуговицы. Мой пальто мягко соскользнул с плеч, открывая лёгкое платье с открытой спиной. Воздух коснулся кожи, и я чуть вздрогнула — не от холода, от предвкушения.
Он снял пальто, и снова повесил его. Точно. Аккуратно.
— Сапожки, — произнесла Лисса.
Он обернулся.
— Сначала с неё, — кивнула она на меня, откидываясь в кресле.
Я уселась на край дивана, вытянула одну ногу, глядя на него сверху вниз. Он опустился на колени, обеими руками обхватил мой сапожок, расстегнул молнию сбоку, аккуратно стянул, затем другой. Тёплые ладони коснулись моих щиколоток, и я поймала себя на том, что чувствую жар в животе.
Сняв и поставив их к остальной обуви в прихожей, он повернулся к Лиссе. Та уже вытянула ноги вперёд, небрежно перекинула одну через другую. Её сапожки были со шнуровкой, с декоративными пряжками, и Марку пришлось повозиться. Мы молчали. Только наши взгляды всё говорили — я видела, как она наблюдает за ним, чуть щурясь от удовольствия. Он был внимателен, почти заботлив. Но всё равно подчинён. Он знал своё место.
Когда он снял и её сапожки, мы встали и прошли в гостиную. Я чувствовала, как напрягаются его глаза у меня за спиной, разглядывая наши ноги, бёдра, линии тел, чуть очертания трусиков под шортами у Лиссы. Мы шли медленно, чтобы он мог смотреть.
Комната была залита мягким тёплым светом. На полу лежал пушистый ковёр, от которого приятно щекотало ступни. Мы остановились, и Лисса, не сказав ни слова, встала посреди комнаты и медленно стянула с себя прозрачную кружевную блузку, бросив её на пол, как ненужную оболочку. Она осталась в коротком топе и чёрных кожаных шортах. Её талия, живот, ключицы — всё было открыто. Она не смотрела на Марка. Но знала, что он смотрит.
Я сделала шаг в сторону, повернувшись к нему спиной. Медленно потянула лямки платья с плеч, позволяя ткани соскользнуть по телу. Оно упало к моим ногам, и я тоже оставила его там. Под ним не было ничего. Мои грудки стали свободны, соски и так твёрдые, стали еще тверже и чувствительнее с движению воздуха. Я повернулась, поймала взгляд Лиссы. Та чуть приподняла бровь.
— Попросить слугу принести тебе рубашку? — с лёгкой насмешкой.
Я села на край дивана, поджав одну ногу, грудь чуть приподнялась и закачалась от движения. Медленно провела пальцами по плечу, будто невзначай.
— Не нужно, — мягко ответила я. — Я дома. Здесь я могу вести себя как хочу. А он всего лишь слуга.
Марк стоял, не зная, куда смотреть. Его глаза метались, будто не веря, что всё это происходит наяву. Я указала на платье:
— Подними. Повесь аккуратно.
Он послушно наклонился, осторожно поднял мою одежду с ковра, поглаживая её, будто боялся испортить. Его движения стали медленными, почти уважительными. И в этом было что-то нежное. И что-то унизительное. Мы наблюдали за ним с Лиссой, уже устроившись на диване.
— Думаешь, он справится? — прошептала она мне, подперев щеку рукой.
— Пока слушается — справится. Но дальше будет сложнее, — ответила я, чуть улыбаясь.
— А ты уверена, что он не сбежит? — подмигнула Лисса, глядя на его напряжённую спину.
Я чуть подалась вперёд, глядя на силуэт Марка.
— А ты разве хочешь, чтобы он сбежал?
Лисса помолчала, потом тихо произнесла:
— Нет. Хочу, чтобы остался. Пока мы не отпустим.
И мы обе замолчали, наблюдая за тем, как он, неся нашу одежду, старательно вешал её на свои места — как послушный, преданный, взволнованный участник нашей игры.
Мы с Лиссой удобно устроились на диване, почти одновременно закинув ногу на ногу, как будто заранее отрепетировали это движение. Я почувствовала мягкость ткани под собой, тепло ламп и лёгкую дрожь в бедрах, что не уходила со времени последних прикосновений. Чувственность вечера слегка звенела в висках, дыхание постепенно выравнивалось, но глаза всё ещё были затуманены жаром.
Марк всё ещё находился у вешалки, до последнего момента аккуратно развешивая нашу одежду, словно это были музейные экспонаты. В этом было что-то забавное и в то же время... приятно. Мы обе наблюдали за ним молча. Я чуть прикусила губу, чувствуя, как внутри снова поднимается волнительное напряжение. Эта игра затягивала.
— Марк, — лениво произнесла Лисса, потягиваясь, — принеси нам сока. Апельсиновый. Кухня — вон там. Сок в холодильнике. И найди лёд, если сможешь. Мы хотим пить.
Он быстро кивнул и, не говоря ни слова, направился на кухню. Мы слышали, как он шаркает ногами по полу, как открывает дверцу холодильника, звякает чем-то на полке. Всё происходило очень по бытовому, и именно это придавало ситуации особый вкус — словно этот момент был и обыденным, и абсолютно абсурдным одновременно. Мы полуголые. Он — одетый, но подчёркнуто подчинённый. И всё это — наша общая игра.
— Видела, как он облизывал глазами твою грудь? — с ухмылкой прошептала Лисса, наклонившись ко мне.
Я тихо рассмеялась, не отводя взгляда от кухни, где его силуэт замелькал в дверном проёме.
— Видела. И не только грудь.
— Потом его надо поблагодарить, — продолжила она, поправляя топик на груди.
— Или наградить, — добавила я, потягивая воздух сквозь полуулыбку.
— Посмотрим, как он поведёт себя дальше. Вечер только начался, — голос Лиссы стал глубже, в нём вновь проступила знакомая хищность.
Я кивнула. В груди снова закололо.
— Согласна, — прошептала я. — К тому же, хоть я благодаря тебе и получила небольшую отсрочку... но, знаешь, я всё ещё возбуждена.
Лисса бросила на меня короткий, острый взгляд. В нём была признательность, сестринская близость... и лёгкая, но отчётливая искра желания.
— Понимаю, сестрёнка. Я тоже уже начинаю возбуждаться, — её голос был почти лаской, почти угрозой.
В этот момент Марк вернулся — неся перед собой поднос с двумя высокими стаканами, наполненными янтарным соком со льдом. Поднос немного дрожал, но он держался уверенно, хоть и с заметным напряжением. И — да. Шорты. Они не скрывали ровным счётом ничего. Ткань оттопыривалась вперёд, не оставляя сомнений. Я облизнула губы, чувствуя, как лёгкая пульсация снова откликается внизу живота.
Он поставил поднос перед нами на столик и чуть отступил. Мы с Лиссой взяли по стакану, почти одновременно отпивая глоток. Сок был холодным, освежающим. Кубики льда звякали о стекло.
— Нашёл даже лёд, — кивнула я, глядя на Лиссу.
— Умный мальчик, — подтвердила она, сверкнув глазами.
— Марк, — позвала я. Он выпрямился, взглянув на нас с лёгким вопросом в глазах. — Встань вон в тот угол. И жди. Мы дадим тебе следующий приказ, когда сочтём нужным.
Он чуть замешкался, но потом направился туда, куда мы указали — в тень между окном и книжной полкой. Стал, сложив руки за спиной, и опустил взгляд. Не жаловался. Не задавал вопросов.
Я вытянула ноги, скользнув ступнёй по ковру, и посмотрела на Лиссу. Та сделала глоток и закрутила стакан в пальцах.
— Он не только покорный, — сказала я, глядя поверх стекла. — Ему нравится.
