— Это понятно, к нам другие и не заходят, — сказал один из тех, кто постарше.
— В отпуске Машка. Видать, неслабо её отделали в прошлый раз, раз она замену нашла. Думал, в посёлке таких молодых и не осталось. — Мужчины разулись, сняли спецовки, развесив одежду по вешалкам, а что-то просто побросали на пол неподалёку от входа.
— Жрать никто не хочет, что ли? — спросил самый молодой.
— Ване только бы пожрать. Иди пожри, если хочешь, а я лучше поебался бы.
Ваня отправился к холодильнику.
— Я — Саня. Это — Андрюха. Его лучше слушаться, а то он у нас опасный. — Саня взял Юлю на руки, просунув одну руку под колени, и поднял из-за стола, пропуская товарища занять место у окна, а сам сел рядом с ним, усадив девушку себе на колени.
— Чё это я опасный? — не понял Андрей.
— Машке очко порвал в прошлый раз, та неделю сидеть не могла, стояла вон по углам, в жопу раненая.
— Случайно вышло.
— У тебя всё случайно выходит, поэтому опасный. — Саня грубо исследовал Юлино тело, раздвинув ей ноги и уложив её спиной себе на грудь. Ягодицами она ощущала его мягкий член, лобковые волосы приятно кололи кожу. Андрей тоже был голым и, облокотившись на стол, просто смотрел на происходящее. — Сисек-то нет. Тебе, девочка, годиков-то сколько?
— Тридцать… почти… — сдавленно ответила Юля. Левая рука мужчины лежала у неё на шее, чуть сдавливая, и у неё закружилась голова.
— Почти тридцать, а сисек нет. Непорядок.
— Зато жопа мощная, — отметил Андрей.
— Если выбирать между жопой и сиськами…
— Жопу можно ебать. Нечего выбирать.
— Сиськи тоже можно, но не такие. — Саня задрал Юлину сорочку так, что та оказалась у неё на лице. Влажная часть ткани тут же прилипла к коже, резкий запах спермы ударил в нос. Два пальца мужчины грубо протиснулись в её и без того пострадавшее лоно и начали ритмично двигаться. Грубая кожа его рук скользила по клитору, было неприятно, Юлины ноги чуть дёргались в такт движениям.
— Какие выросли, — подвёл итог спора Андрей и, схватившись за сосок, резко потянул на себя. Девушка взвизгнула, подскочив. Член, на котором она сидела, стал крепче и скользнул между её бёдрами.
— Что, хочешь её и без этих оставить? — хохотнул Саня. — И так плоская, а ты ещё и остатки оторвёшь. Дай эту… хуйню.
— Держи хуйню. — Андрей протянул ему флакон со смазкой, и мужчина щедро выдавил большую порцию на Юлины бёдра.
Вернув флакон, он поднял ноги девушки, разведя их ещё шире и положив на стол, и принялся распределять смазку по всей её промежности. Остатки стекали ниже, оставаясь на его члене, который был заметно меньше, чем у Сергея, но уже был готов.
Юля молчала и старалась вообще не шевелиться, полностью подчинив своё тело воле окружающих её мужчин. Она почувствовала, как горячая головка коснулась её бедра и легко вошла в киску.
— Смотри-ка… эта со звуком. Машка орала только когда её в жопу ебали, — отметил Саня, легко двигая бёдрами. Девушку чуть подбрасывало, а член проникал ещё глубже, что было уже совсем не больно.
Приятное чувство тепла растекалось по её телу, Юле нравилось ощущать себя такой мокрой, грязной… без особого стеснения раздвинувшей ноги, демонстрируя подпрыгивающую в такт движений грудь. Хоть её лицо было скрыто сорочкой, она видела, как тот третий мальчик, Ваня, стоял напротив и с интересом изучал её тело взглядом. Юля зачем-то несколько раз лизнула ткань, пропитанную спермой Сергея. Вкус был не очень приятным, а осознание того, что она это сделала, — вполне. «Вторая страничка» брала верх.
— Эта да, погромче. Ну ничего, тут у нас соседей нет, никто жаловаться не будет. — Андрей подвинулся ближе. Его руки неспешно перемещались то к груди девушки, то к бёдрам, шершавые пальцы грубо щипали её нежную белую кожу, тянули и крутили соски, которые тут же начали менять цвет и гореть. Места щипков на бёдрах также стремительно краснели. С каждым новым прикосновением Юля стонала всё громче, её грудь вздымалась сильнее, и через какое-то время стоны сменились короткими вскриками.
— Орёт — значит, нравится, — заключил Саня. Его толчки становились более резкими, а правая рука переместилась к клитору, сжав нежную плоть. Юля закричала ещё сильнее, хоть и не предпринимала попыток остановить это или вырваться. Она только покорно смотрела в потолок сквозь белую ткань, а в голове не осталось ни одной мысли. Порой там появлялись какие-то обрывки фраз, но тут же исчезали, не оставляя за собой ничего.
Андрей стянул сорочку с её лица и, взяв Юлю за волосы, отвесил несколько звонких пощёчин. Это на некоторое время вернуло её к реальности.
— Давай её вон на пол, в мастерскую, — сказал Саня, вынимая член. — Надо перекурить.
С той же лёгкостью он поднял девушку и понёс в закуток слева от входа. Бесцеремонно скинув её на пол, как кучу тряпья, он вышел на улицу совершенно голый и босиком. Андрей шёл следом, но на улицу выходить не стал, остановившись возле пытающейся сесть Юли. Она подняла взгляд и сквозь спутавшиеся волосы видела только висящий на уровне её глаз член мужчины. Видимо, это тот, у которого «проблемы», подумала она в тот момент.
Андрей молча включил настольную лампу, погремел какими-то железками и вытащил из одного из многочисленных ящиков цепь. Кольца были тонкими, поэтому довольно сильно впивались в кожу Юлиных запястий. Два оборота, щелчок замка. Сам замок оказался зажат тисками, и девушка невольно повисла возле верстака с задранными кверху руками.
Мужчина отошёл в сторону, оглядывая результат, и, удовлетворённо хмыкнув, подошёл ближе и не без труда начал мочиться. Первые несколько капель упали на уже утратившие свой первозданный цвет чулки, ставшие какими-то серыми, с чёрными грязными пятнами. Следующие попали на живот, грудь, ткань становилась мокрой и тёплой, по коже побежали ручейки. Рука взяла её за волосы, подняв лицо кверху. Юля не открывала глаз, чувствуя, как горячая моча изливается ей на лицо и волосы.
— Рот открыла, — коротко приказал мужчина, и она повиновалась. — Язык вытащи.
Полусидя, она принимала в рот солоноватую жидкость. Команды о том, что её нужно глотать, она не слышала, поэтому просто неподвижно замерла, и когда поток иссяк, сплюнула то, что скопилось во рту, прямо себе на ноги. Голова безвольно повисла, мокрые волосы налипли на лицо. Её тошнило, спазмы подкатывали к горлу, но желудок был пуст, и из её приоткрытого рта вырвалась короткая отрыжка и тонкая струйка слюны.
— Вот и славно, — сказал Андрей и вышел в кухню.
На Юлю накатила слабость, и заснуть ей не давала только боль в запястьях да неудобная поза в целом. Она пыталась разместить ноги как-то более удобно, но они тут же начинали затекать и болеть. Сев боком, она попыталась расслабиться.
Я не высказывал какой-то конкретной реакции на услышанное. Просто отвернулся к окну. Да и что я мог сказать? Нет, я не стал любить её меньше в этот момент. Да, это уже выходило за рамки, но я был предупреждён, как и она… Какой-то ненависти к этим людям я не испытывал. Наверное, в глубине души я надеялся, что с ней будут обходиться помягче, но получилось как получилось. Сама же Юля не давала никаких оценок произошедшему, совершенно спокойно делясь подробностями.
— Он и её обоссал… — сказал кто-то неподалёку. — Машку обоссал, эту… Ты на свою жену тоже ссышь? В чём прикол-то, я не понимаю? Или у тебя недержание, что ли?
— Да забей ты на него. Обоссал и обоссал. На нас же не ссыт, и на том спасибо.
— Вся кухня его ссаниной провоняла.
— Отмоет, не проблема. — Кто-то ослабил тиски, и Юлины руки, связанные цепью, упали ей на колени. — Надо её туда перенести, места тут нет вообще.
Две пары рук подхватили её, и в глаза ударил солнечный свет. Юля открыла глаза — двое обнажённых мужчин вынесли её на кухню, оставив на полу посреди помещения. Девушка беспомощно оглядывалась по сторонам, видя перед собой новых людей, совершенно незнакомых. В кухне неожиданно стало тесно, видимо, прибыли остальные рабочие.
Ближайшие несколько часов для Юли слились в какую-то полосу, из которой память выхватывала только отдельные события, а всё остальное было словно в тумане.
После того как её вынесли на кухню, с неё сорвали сорочку, скомкав и выбросив куда-то ко входу. Одна туфля беспомощно болталась на грязной ступне. Воздух сотрясала музыка — играла какая-то попса из 80-х–90-х, песня была знакомой, но девушка не слышала слов.
— Она к нам на один раз! — крикнул кто-то из мужчин. Юля только сейчас поняла, к чему это было сказано, проводя параллели с Машкой. Ту берегли, потому что она была частой гостьей на том участке. А раз эта тут «поработает» и слиняет, групповой разум принял решение особо не церемониться.
Юлины руки освобождать не стали. Кто-то сзади грубо поднял её за волосы и насадил голову на крепко стоящий член, сразу же перекрывший девушке доступ к кислороду. Она невольно вскрикнула, но наружу вырвалось только какое-то приглушённое блеяние, прерываемое толчками пухлой головки, которая пробивала путь в её горло.
Когда её рот становился свободным, в него тут же влетал другой член, и всё начиналось сначала. Слюна обильно текла из её рта, размашисто разлетаясь по груди от резких толчков. Во время очередной передышки кто-то из мужчин вынул толстый кожаный ремень из брюк и несколько раз стегнул им Юлины бёдра. Она закричала, но крик тонул в музыке, голосах. Бёдра горели, стремительно проявляя на себе широкие красные полосы. Она пыталась сопротивляться, выкручивая руку, державшую волосы, но смогла лишь перевернуться на живот, и с оглушительными шлепками ремень переключился на её ягодицы, которые упруго подпрыгивали от ударов, также краснея. Из-за Юлиных попыток встать или отползти в сторону чулки изорвались, а на грязных коленях появились ссадины.
