Оправляясь от шока, они с отцом вместе стали постигать азы самостоятельной жизни. Он в экстренном порядке стал учиться заплетать косы, завязывать банты, разбираться в фасонах юбок и кофточек, расчёсывать и сушить феном длинные волосы, давать советы, в чём идти в гости или на вечеринку… И скоро уже без труда мог на ощупь отличить колготки толщиной, скажем, в шестьдесят den от «восьмидесятки».
Несмотря на то, что ему приходилось воспитывать взрослеющую дочь одному, давая порой ответы на очень неудобные вопросы, связанные с этим самым взрослением, он никогда не переходил черту разумно допустимого в отношениях отца и дочери.
И даже когда во время первой менструации инструктировал её, что и как нужно делать с прокладкой, стоял за закрытой дверью ванной, повернувшись к ней спиной. Он делал всё, чтобы не видеть в ней женщины, и чтобы не позволить ей увидеть в себе мужчину.
А вот с её стороны подобные провокации случались. Маскируя своё поведение под детскую непосредственность, она то и дело нарочно сверкала перед папочкой телесами, тайком наблюдая за его реакцией. То вечером, сидя на диване, то утром на кухне, явившись к завтраку в маечке с очень растянутым декольте. Но всякий раз это заканчивалось разговором по душам и обещаниями в духе «я так больше не буду».
Единственное, от чего он никак не мог её отучить – это врываться по утрам в ванную комнату, пока он брился перед зеркалом, и, задрав ночнушку, журчать при нём в унитаз. Он пробовал запираться и не пускать её. Но как только он намыливал шею и щёки, дочь, как по расписанию, подбегала к двери и скреблась, умоляя её впустить и угрожая сейчас же описаться.
Каждый раз приходилось уступать со словами о том, что это был последний раз!.. Но с возрастом и это у неё прошло. Стало казаться, что «кризис» миновал навсегда, и по этому поводу можно больше не переживать. Так было до прошлого лета, а именно до того дня, когда она вернулась из студенческого лагеря в карете скорой помощи…
Оля в очередной раз прокручивала всё это в голове, увлечённо обрабатывая ногти пилочкой, и думала об отце. Причём сейчас она думала о нём именно как о мужчине, который безумно любит и понимает её, который никогда не причинит ей вреда, не предаст. Который готов на всё, чтобы она была здорова и счастлива!.. Который как никто другой знает обо всех её потаённых желаниях. И не просто знает, но может мастерски их удовлетворить.
Сейчас она снова не могла перестать думать о папе, и чем больше гнала от себя эту мысль, тем яснее понимала, что всё так и будет… Опять… И уже скоро – этим вечером… Наконец-то!.. Вернувшись домой подшофе, он наверняка заглянет к ней в спальню… И всё будет как бывало уже десятки раз, начиная с прошлого лета, и остановить это уже не в силах ни он, ни она.
Оля отнесла в ванную маникюрный набор, захватив по пути пакетик с новой попожамой. Сняла там халат и полотенце с головы. Волосы были ещё влажными, и их пришлось завязать сзади, стоя перед зеркалом и рассматривая своё голое отражение.
Потом она распечатала пластиковый пакет, в который был упакован новый ночной костюм, развернула, ещё раз внимательно осмотрела, приложила к себе и вновь глянула в зеркало. Пижамка была просто класс! Конечно, её хорошо бы постирать, прежде чем надеть, но на ней была такая плотная, почти герметичная упаковка, что девушка решила этого не делать.
Слишком велик был соблазн предстать сегодня ночью перед отцом в этом сексуальном голубеньком комбинезоне с сердечками! Мягкая податливая ткань заботливо окутала благоухающее чистотой юное тело. Любопытная особа тут же вывернулась и попробовала расстегнуть задний клапан.
Олю будто током прошибло, когда она увидела в зеркале отражение своих белоснежных аппетитных булочек. Они бесстыдно оголились и выглядывали из специально предназначенного для получения к ним доступа окошка. Как же ей захотелось поскорее преподнести этот будоражащий кровь сюрприз папе! От предвкушения низ живота тут же налился свинцом, и пришлось вновь отогнать от себя все интимные мысли, чтобы не перегореть раньше времени.
Девушка легла в кровать, выключила свет и стала пытаться заснуть. Лежать пришлось на животе, чтобы не смять ещё влажные после мытья завязанные сзади волосы. Сон почему-то не шёл, Оля лежала с закрытыми глазами и думала о том, как жаль, что с ними так поступила мама, и как хорошо, что у неё есть такой папа, и как всё могло бы быть, если бы было всё иначе…
