— Два, - безэмоциональным голосом прокомментировала Оксана и нанесла третий удар.
Каждый раз, когда кожаные ремешки – такие легкие и безопасные на первый взгляд – соприкасались с нежной плотью Татьяниной промежности, мать Жени чувствовала, что ниже живота у нее будто разрывается ядерная бомба. Боль была такой сильной, что руки и ноги несчастной жертвы напрягались, пытаясь вырваться из плена, сами по себе, ведомые лишь одним инстинктом – убраться как можно подальше от этого жуткого места.
Но узлы были достаточно прочными, чтобы выдержать метания бедняжки, так что Танечке пришлось выдержать все пять ударов, о которых ее предупреждала Оксана.
— Пять, - объявила хозяйка квартиры и положила плеть на трясущийся от спазмов живот Тани. Бедная женщина рыдала, не скупясь на крупные слезы, и все еще сжимала кулаки, ожидая очередного болезненного удара по вульве.
Оксана наклонилась над выставленной напоказ промежностью и осмотрела результат своих трудов. Даже не смотря на то, что пизда у Татьяны была зарослей, было хорошо видно, как покраснела кожа в тех местах, где ее касались хвостики плетки.
— У-уу!.. – вопила Таня, глядя в потолок. Тушь от слез потекла уродливыми темными полосами по щекам и вискам. Сочные, полные губы мелко дрожали.
Оксана подождала пару минут, пока Таня немного не успокоилась, а после чего спросила:
— Ну, что, шлюшка, готова присягнуть мне на верность?
Таня, в чьей голове едва-едва утихла болезненная агония, энергично закивала головой. В тот момент она не особо хорошо понимала, что от нее хотела сумасшедшая тетка, но отчетливо осознавала, что лучше согласиться на любые условия, лишь бы избежать повторной порки. Черт, да она была готова даже взять на себя преступление, если это гарантировало бы ей немедленное освобождение.
— Вот и отлично, - коротко улыбнулась Оксана. В душе она даже удивилась, что Татьяна так быстро согласилась. «Не думала, что пяти ударов хватит», - подумала женщина пока тянулась ко рту жертвы, чтобы вытащить кляп, - «Надо было сначала по сиськам лупить. Ну, ничего, я еще выпорю эту сучку».
Как только рот Татьяны вновь обрел способность выдавать членораздельные звуки, заплаканная женщина тут же скороговоркой запричитала:
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста...
Она хотела разом попросить больше не бить ее и отпустить; хотела сказать, что никому ничего не расскажет – но мысли от душевных переживаний путались, а потому бедняжка не могла выговорить ничего, кроме «пожалуйста».
— Заканчивай ныть, - немного раздраженно сказала Оксана, - Если не хочешь еще получить, клянись, что будешь мне верной сучкой, будешь моей послушной псиной.
При упоминании о том, что ее бедная писечка может снова быть подвергнута порке, Татьяна крепко зажмурила глаза и зарыдала с новой силой.
— Ну, все, блядь, ты мне надоела со своим нытьем. Пожалуй, еще пять ударов тебе не повредит, - сказала Оксана и потянула руки, чтобы вставить кляп на место.
Татьяна тут же бешено замотала головой и завизжала:
— Нет-нет-нет! Я клянусь! Я клянусь!
Хозяйка квартиры замерла с вытянутыми руками – ее ладони были всего в десятке сантиметров от мечущейся головы.
— Я буду твоей! Буду! Буду твоей сучкой! Буду кем угодно, только не бей меня больше! – после этих слов Татьяна опустила голову, прижав подбородок к груди и захныкала, совсем, как маленькая девочка.
Оксана положила ладони на мокрые от слез щеки и подняла лицо Танечки так, чтобы несчастная женщина смотрела ей в глаза.
— Хорошо, я тебе верю. Но ты должна будешь: во-первых, доказать мне свою преданность, а во-вторых, показать, на что ты способна. Поняла? – строго сказала мать Кольки, и почувствовала, как голова в ее руках попыталась кивать.
— Вот и отлично, - заключила Оксана, отпустив голову Татьяны. – Ты когда-нибудь трахалась с женщиной.
— Н...н...нет, - всхлипывая призналась Таня.
— Ну а пизду хотя бы лизала?
— Нет.
— Плохо, - Оксана поджала губы. – Ну что ж, тогда будем надеяться, что ты быстро всему научишься.
Она забралась на кровать и оседлала Татьяну, мягко присев на живот своей пленницы.
— Сейчас я дам тебе вылизать мою пизду, а ты постараешься быть хорошей девочкой и доставить мне максимум удовольствия. А чтобы ты не вздумала хитрить, мы поступим так: я дам тебе, скажем... две минуты – да, две минуты будет в самый раз – и если я не кончу за две минуты – ты получишь пять ударов по своей волосатой дырке. Это понятно?
Татьяна с ужасом взглянула в глаза Оксане, пытаясь понять, не ослышалась ли она сейчас? Неужели эта сумасшедшая садистка хочет, чтобы Таня удовлетворила ее орально? Женщина невольно опустила взгляд вниз и увидела бесстыдно выставленную вульву Оксаны над своим животом.
От увиденного беднягу передернуло. Татьяна, можно сказать, впервые в жизни видела влагалище другой женщины, и перспектива прикоснуться к нему языком рождала только рвотные позывы.
Судя по тому, как блестели большие половые губы, не смотря на внешнюю невозмутимость, Оксана весьма возбудилась, доминируя над беззащитной жертвой. Между ног у нее стало мокро, и теперь Татьяне было уготовано попробовать соки другой женщины.
— У тебя две минуты, дорогуша, - сказала хозяйка, подаваясь вперед. Она говорила таким тоном, будто не ожидала отказа со стороны пленницы.
И бедная Танюшка действительно не отказала. Как бы ей не было противно прикасаться к чужой пизде, вновь получить плетью по своей писечке ей хотелось куда меньше. Так что, когда развратная, текущая смазкой пиздень Оксаны оказалась вплотную к ее лицу, бедная женщина обреченно вздохнула и подалась головой вперед.
— Время пошло, - скомандовала хозяйка, глядя как на циферблате часов большая стрелка пересекла цифру «12». И одновременно непроизвольно шумно вздохнула, так как полные и такие аппетитные губки Танечки прижались к мокрой вульве.
Пленница знала, что нужно стимулировать клитор и высунула язычок, чтобы подцепить им капюшон. В рот тут же проник терпкий вкус вагинальной смазки, и Татьяну чуть не стошнило.
У нее было мало времени, и женщина сумела подавить толчок в своем животе, чтобы продолжить ласки сумасшедшей тетки. Краем уха Таня слышала, как сладостно стонет Оксана от прикосновения языка и губ пленницы к половому органу, и внутренне молилась, чтобы эта сука быстрее кончила.
Татьяне показалось, что ахи-вздохи мучительницы стали громче и чаще, что жестокая тварь, сидящая у нее на груди, начала подмахивать бедрами, и с победным задором поняла, что успела. Она смогла! Она сделала эту мерзкую работу! Она справилась!
— Время вышло.
Голос Оксаны прозвучал как гром среди ясного неба. Не давая своей жертвы и сотой доли секунды, женщина убрала от ее рта свою промежность. Еще не понимая, что произошло, Татьяна недоуменно уставилась на раскрасневшееся лицо хозяйки, на котором застыла блаженно-хищная улыбка.
— Извини, подруга, но ты не успела, - с недобрым взглядом сказала Оксана.
— Но...но... как же так?.. – удивилась Татьяна, и в голове ее пронеслось окончание фразы: «Я ведь старалась и сделала все, что ты мне сказала».
Руки Оксаны потянулись за кляпом, и Танюшка, чувствуя, как внутри нее неумолимо нарастает холод от осознания того, что грядет. Смутно догадываясь, что мольбы ей не помогут, бедняжка все-таки не оставила надежду и взмолилась, срываясь в истерику:
— Дайте мне еще минуту! Дайте мне еще один шанс! Да...вф...вф!!!
Шарик, вставленный в рот, поглотил остальные слова.
Оксана, как ни в чем не бывало (хотя на самом деле ее пизда буквально вопила, требуя продолжения), поднялась с кровати и вновь вооружилась плеткой. Женщине хотелось кончить от старательных ласк своей пленницы, но она так же знала, что лучше с первых минут дать понять своей сучке, что той лучше исполнять все приказы своей госпожи точно и вовремя.
Это была просто часть дрессировки. Псине нужно подать знак, указать на ошибку и закрепить в ее тупой башке, что больше так делать не нужно.
— Готова, сучка? – спросила Оксана и продолжила, не обращая внимание на то, что жертва снова забилась в истерике и пытается ей что-то кричать. – За невыполнение моего приказа ты наказываешься, как я и обещала, пятью ударами по своей пизде. И еще по пять ударов по сиськам ты получишь за то, что мне пришлось прервать наслаждение, чтобы вставить ума тебе, тупая ты псина.
На этот раз боли было больше. Мучительница вновь возбудила Татьяну пальцами (теперь не только трахая указательным хлюпающую дырку, но и одновременно сжимая сиськи другой рукой), и теперь страдания выпали не только на участь сочной вульвы, но бедным топорщащимся сосочкам пришлось несладко.
Оксана била сильно, стараясь причинить Тане максимум мучений, и ей это удалось – к концу экзекуции связанная женщина выглядела весьма жалкой.
На этот раз хозяйка не дала времени пленнице хоть на какое-то успокоение. Вынув у Татьяны кляп изо рта, Оксана тут же взгромоздилась на обмякшую жертву (сил трепыхаться у бедняжки уже не было – все ушли во время безжалостной порки) и приставила мокрую пизду к искаженному гримасой боли лицу.
— Условия те же: две минуты и либо я кончу, либо ты получишь пиздюлей, - безапелляционно сказала женщина и покосилась на часы.
Десять драгоценных секунд ушли у Танюшки на то, чтобы побороть всхлипы и приступить к кунилингусу. Бедная женщина работала языком и губами, стараясь как можно скорее вызвать оргазм у своей хозяйки, как проклятая, но, когда означенные две минуты прошли, Оксана оказалась неудовлетворенной.
