Сместила временно повествование с парней на их матерей. Надеюсь, читателю придется по вкусу лесбо тематика.
Выход из сна у Татьяны был долгим и мутным. Кое-как разлепив глаза, в которых еще стояла мутная пелена дремоты, женщина, подслеповато щурясь, завертела головой, пытаясь понять, где это она оказалась. Свою спальню Женькина мать узнала бы в любом состоянии, так что теперь сразу определила, что она находилась явно не у себя дома.
Спустя несколько секунд вернулись последние воспоминания. Ах, да, она же с сыном пошла на день рождения его друга и, видимо, просто... перепила? Нет, вряд ли она могла позволить себе много выпить (Татьяна вообще практически не употребляла алкоголь), да еще и в гостях Женькиного товарища.
«Наверное, просто устала», - поспешно подумала женщина, отгоняя дурные мысли о том, что подобные симптомы могут быть следствием какой-нибудь страшной болезни. Что ж, по крайней мере, стало понятно, где она очутилась.
Татьяна попыталась протереть глаза, и тут выяснился неприятный факт – ее руки были привязаны по бокам к изголовью кровати. Достаточно крепко, чтобы женщина не могла вырваться, но при этом без анемии кистей, вызванной передавливанием кровотока.
Еще не понимая, что происходит, мать Жени испугалась и инстинктивно закричала. Но до ее собственных ушей донесся лишь слабый звук, похожий на сдавленное мычание – в зубах женщины был зажат круглый – похожий на клоунский поролоновый нос – шарик, ремешки от которого вели к затылку, где и были скреплены соединительным устройством.
— Ну, что, проснулась, дорогуша? – с легкой издевкой в голосе спросила Оксана, наблюдавшая за пробуждением пленницы сидя в мягком кресле.
От неожиданного звука чужого голоса Татьяна дернулась и повернула голову на звук. Зрение быстро приходило в порядок, и женщина с удивлением увидела невдалеке от себя мать Николая.
— Это что, какой-то дурацкий розыгрыш?! – хотела возмутиться Таня, но ничего, кроме невнятного мычания, не вырвалось из ее рта. Женщина попыталась взбрыкнуть ногами, но и они оказались привязанными, так что бедняжка оказалась зафиксированной в виде буквы «Х».
— Ты, наверное, удивлена, да? – с наигранным сочувствием сказала Оксана и поднялась. Хозяйка квартиры была одета в атласный розовый халат до пят, прихваченный на талии поясом.
Тут Татьяна сообразила, что к довершению всего безумия она была абсолютно голой! В комнате было тепло, поэтому она не чувствовала холода, но отсутствие одежды тут же заставило бедняжку попытаться съежиться. Обнаженной Таня чувствовала себя крайне уязвленной перед женщиной, неизвестно зачем связавшей ее.
И тут же пленница вспомнила про своего сына. Округлив глаза, Татьяна завертела головой по сторонам: она боялась увидеть, что ее сыночек Женечка где-то рядом лежит вот такой же связанный, но еще больший страх вызывало в ней то, что она могла его не увидеть. Это означало бы, что судьба сына ей не известна, а значит, могло произойти все, что угодно.
Жени в комнате не было, и это родило в душе несчастной матери беспокойство. Была вероятность, что ему удалось сбежать, но страх, что это не так, был гораздо сильнее.
— Э о ы!!! – замычала Татьяна, глядя Оксане в глаза. Где мой сын?!
Женщина в халате не разобрала в бессвязных звуках слов, но быстро догадалась, о чем хотела узнать ее пленница.
— За сына не беспокойся, с ним все хорошо, - Оксана повернула голову к висящим на стене часам – десять минут восьмого – и сказала, - Он, наверное, еще спит. Не думай плохого, ему не грозит ничего страшного.
Хозяйка квартиры не хотела долго ходить вокруг да около, а потому сразу перешла к сути вопроса. Она подошла к кровати и села на самый край возле бедра Татьяны. Затем женщина мягко положила теплую ладонь на живот пленницы и начала круговыми движениями нежно гладить его.
Татьяне были неприятны эти прикосновения, но она была неспособна хоть как помешать своей пленительнице.
— Я думаю, сейчас тебя мучает множество вопросов, - сказала Оксана, глядя в глаза жертве, - Поэтому я тебе сейчас все объясню. Если говорить коротко, то теперь ты – моя игрушка. Ты, скорее всего, еще сама об этом не знаешь, но ты полостью принадлежишь мне и только мне. С этого дня ты будешь неукоснительно делать то, что я скажу, не смотря на то, хочется тебе этого или нет.
« Да она же сумасшедшая!» - с ужасом подумала Татьяна. Рассчитывать на то, что она будет исполнять чьи-то указы помимо своей воли, могла только полностью безумная женщина.
— Полагаю, сейчас ты думаешь, что быть такого не может, но я тебя разочарую – все будет именно так, как я говорю. Сейчас я вытащу кляп у тебя изо рта, и ты поклянешься, что будешь мне хорошей, послушной игрушкой. Договорились.
Ничего подобного говорить у Татьяны и в мыслях не было, но Оксана, не дожидаясь какого-либо сигнала, вынула шарик, заглушавший голос пленницы.
— Сумасшедшая! – тут же закричала привязанная женщина, - Немедленно развяжи меня!
Вместо того, чтобы отпустить Татьяну, Оксана тут же вернула кляп на место, и гневные крики матери Жени превратились в сдавленный шум. Печально вздохнув, женщина в халате поднялась с кровати.
— Что ж, ни на что другое я и не надеялась, - сказала Оксана. – Но попытаться стоило.
Под взором яростно пылавших глаз Татьяны, хозяйка квартиры потянула концы пояса, а затем движением плеч скинула халат на пол. Под ним Оксана оказалась обнаженной, как и ее пленница.
« Что она задумала?» - с беспокойством подумала Татьяна, гладя, как женщина, покачивая бедрами, отправилась к комоду, что стоял у противоположной стены. Чуть наклонившись (Таня невольно посмотрела на показавшиеся половые губы хозяйки квартиры), Оксана выдвинула один из ящиков и что-то достала.
Обернувшись к пленнице, женщина с широкой улыбкой подняла правую руку над головой и продемонстрировала Татьяне небольшую плетку с кожаными ремешками, свисавшими бахромой. Поигрывая бровями, Оксана легонько потрясла рукой, отчего ремешки, извиваясь, задрожали.
— Ты не думай, я на тебя не злюсь. Ты ведь всего лишь неразумная псина. Но я знаю, как тебя воспитать. Знаю, как сделать из тебя послушную собачку, - сказала хозяйка квартиры, медленно подходя к кровати.
Когда Оксана подошла, Татьяна уже стала догадываться, что последует дальше, но все же надеялась, что ее опасения напрасны.
Рука мучительницы потянулась к промежности связанной женщины, и бедняжка попыталась сжать бедра, но из этого ничего не получилось – волосатый лобок был в свободном доступе. Оксана запустила пальцы в курчавые волоски и немного поиграла ими.
— Знаешь, а я ведь уже лизала твою пиздень, - призналась женщина, не отрывая взгляда от заросших половых губ. Ее пальцы нежно гладили по бокам, а затем указательный лег в узкую розовую ложбинку. – Сначала я смочила твою письку, а потом вымыла ее после мальчиков.
«Что за бред она несет?» - подумала Татьяна, пытаясь переключиться от тех ощущений, которые вызывала рука пленительницы между ее ног. Не смотря на всю дикость происходящего, прикосновения нежных пальцев вызывали у Тани возбуждение, которое с каждой секундой становилось все сильнее.
— Да, ты не ослышалась, - продолжала Оксана, - Мой Коленька вчера трахнул тебя. Кстати, после него тебя трахнул Женечка. Да-да, твой любимый сыночек вчера засунул свой хуй в твою пизденку.
На этих словах палец Оксаны скользнул вниз и вглубь, нагло ворвавшись в дырочку, успевшую немного намокнуть. « Она бредит!» - успела подумать Татьяна перед тем, как невольно дернуться и сдавленно охнуть.
Она ощущала палец внутри себя, и та часть Тани, которая была взрослой, замужней женщиной и матерью, испытала брезгливость и желание, чтобы он поскорее покинул ее лоно. Но другая ее часть – та, которая руководствовалась не разумом, а рефлексами и желаниями – получала удовольствие от неожиданного гостя во влагалище и выпустила ему на встречу щедрую порцию смазки. Выделения проступили между половых губ и тонкой струйкой потекли вниз, между ягодиц.
— Я слизывала сперму мальчиков из твоей дырки, и мне это чертовски нравилось. Я думаю, тебе тоже понравится пить кончу наших сыновей из моей пизды, - сказала Оксана, взглянув в глаза своей жертве. – О, дорогуша, твой язычок побывает в таких местах, о которых ты вряд ли задумывалась.
Удостоверившись, что Татьяна достаточно возбудилась – сосочки затвердели и стояли колом, а лицо женщины густо покраснело (о том потопе, что был у нее между ног, говорить и вовсе излишне) – Оксана вынула палец из ее влагалища и тут же отправила себе в рот.
Лицо Тани от вида этого исказилось в брезгливой гримасе, а вот ее хозяйка прикрыла глаза от удовольствия. Проглотив соки соей пленницы, Оксана взялась за рукоятку плетки.
— Думаю, для начала пяти раз будет в самый раз, - сказала женщина и замахнулась.
Поняв, что безумная тетка не шутит, Татьяна замотала головой и протестующе замычала в кляп, но удара это, естественно, не остановило. Оксана резко опустила руку, и кожаные ремешки, со звуком рассекая воздух, хлестко ударили по возбужденной вульве.
Выпучив глаза, Таня что есть мочи заорала и выгнулась мостиком. Удар по чувствительной от возбуждения плоти был чудовищно болезненным, так что бедняга затряслась от мелкой дрожи всем телом, а из глаз брызнули слезы.
— Раз, - сухим, будничным тоном, произнесла Оксана, будто бы не произошло ничего из ряд вон выходящего, и ее рука повторно поднялась над головой.
Татьяна не успела прийти в себя от первого удара, как на ее влагалище тут же обрушился второй. Если бы не шарик, стиснутый зубами, женщина могла бы разбудить своим истошным криком не то, чтобы весь дом – весь квартал.
