Татьяна Баева, режиссёр областного театру русской драмы встала в образе пятиконечной звезды, широко расставив ноги и раскинув руки.
— Вы все помните меня! - громко огласила она зал своим красивым голосом. – Я режиссёр нашего областного русского драматического театра Татьяна Баева. Наверняка, многие из вас уже бывали на моих спектаклях. Но вот сегодня я приглашаю вас на совершенно новую, беспрецедентную премьерную постановку! Постановку спектакля, сюжеты которого взяты и навеяны самой живой жизнью. Многие из вас хорошо знакомы со мной и хорошо меня знают как очень стеснительного и консервативного человека. На протяжении многих лет я ставила спектакли на темы русской классики и сказок для детей и ничего, даже и слышать ничего не хотела о новомодных постановках с сексуальными сценами, но после того, как добрые люди протянули мне руку помощи и в буквальном смысле слова – вытащили меня за уши из трясины гнусного и тяжёлого консерватизма, после того как эти достойные люди со мной совершили глубинную душевную работу, – женщина нервно сглотнула, – хорошие люди, люди, которым отныне я буду благодарна всю свою жизнь, отныне я стала совершенно свободной! – Татьяна нервно дёрнула руками и воздела их ввысь:
— Посмотрите, как широко раскинуты мои руки, они готовы обнять всех вас! Попробуйте, как упруги мои белые груди! Посмотрите, как бесстыдно расставлены мои ноги!
— А, вот! — и режиссёр театра повернулась к публике спиной, наклонившись вперёд, задрав пышную юбку и выпятив далеко в зал свою, обтянутую розовыми трусиками попку, - а вот моя прекрасная тугая попка! И сегодня каждый, кто пожелает, сумеет взять меня за любую плату, которую сочтёт нужной внести и, которой, по его мнению, я являюсь достойной!
Ну, а сейчас я на считанные мгновения покину вас, дабы явится вам в своём новом обличье и начать наше священнодействие – наш спектакль жизни!! – режиссёр отдала глубокий земной поклон и под оглушающие аплодисменты и крики «Браво!» скрылась со сцены.
Татьяна Баева появилась на сцене в длинном до самого пола балахоне и в странном головном уборе с четырьмя рогами. На груди Татьяны тускло поблёскивало украшение в виде длинной золотой змейки, обвившей шею женщины и держащей в своей маленькой пасти большое золотое кольцо, в центре которого поигрывала редкими искрами большая восьмилучевая рубиновая звезда.
– Дети мои! – громко нараспев провозгласила Татьяна, воздев руки с большой золотой чащей.
- Сегодня в знак начала моей новой жизни... – запнулась на секунду, сглотнула и продолжила уже более уверенным тоном,- в знак начала моего служения Истине и Великой Богине Ночи, - возвысила свой голос, стараясь придать ему торжественнее нотки, – я приношу в дар мою дочь!
Гул одобрения и восхищения волной прошелестел по подземному залу.
Кто-то из глубины громко выкрикнул: «Браво!».
Чей-то женский голос только и смог, испуганно выдавить из себя: «Ах!».
- Моя дочь Дарья! – вновь возвысила голос Татьяна Баева, - сегодня станет нашим даром Богине Ночи! С её девственности будут сняты все печати – везде, и её жертвенная кровь будет смешана с нашим ритуальным вином, которое наполнит наши кубки, и мы вместе и изопьём этот великий дар Матери Природы! И причастимся священным напитком Богов!
– Богиня Ночи и Царица Ночного Мира – явись, явись, явись!!! – внезапно окрепшим голосом призвала Татьяна священное божество.
— Богиня Ночи и Царица Ночного Мира – явись, явись, явись!!! – подхватил хор вьющихся и уже начинающих бесноваться по сцене мелких тварей. Одетые в какие-то странные костюмы, больше напоминающие лохмотья, рвань и дрань нищих на паперти, актёры изображали несчастных падших существ, которые в силу ряда обстоятельств и своей собственной греховности пресмыкались по лику земли и жаждали возвышения в Духе и в Истине.
— Свободы! Свободы! – завопили мерзкие твари. – Жизни, жизни! Истины в Духе, явленной!! О, Богиня Ночи!!! Яви нам лик свой и даруй пробуждение от вечного сна!!! – твари завопили что-то нечленораздельное и закрутились волчками…
Татьяна Баева величественно проплывает по сцене и останавливается на середине возле высокого помоста, накрытого широкой алой тканью, расшитой по краям узорами из серебряной нити. На длинном высоком помосте, крестообразно раскинув руки, лежит обнажённая девушка.
Татьяна дёргает за шнурок возле шеи и одеяние-балахон падает вниз, открывая присутствующим обнажённое тело Татьяны. Высокая фигура, подтянутая, красивая, несмотря на свой пятидесятилетний возраст. Татьяна медленно поднимается по ступеням на помост и наклоняясь над лицом своей дочери Дарьи целует её в губы долгим, затяжным поцелуем. Затем выпрямившись, режиссёр областного театра драмы перекидывает левую ногу через плечи лежащей Дарьи и, нависнув над ней своим пахом высоко воздевает руки с золотой чашей вверх и вновь громко, нараспев оглашает зал:
— Богиня Ночи и Царица Ночной Вселенной! Мы знаем тебя под разными именами и в разных мирах Ты являешься к нам в разных обличиях своих, но мы всегда знаем Тебя, ибо велико наше желание припасть к Источникам Знаний и Истины, что просветят наш Мир и даруют нам всем свободу!
Во имя всех святых и праведников, я, Татьяна, приношу Тебе, о Богиня Ночи, приношу Тебе в жертву невинность и девственную кровь дочери своей – Дарьи. Тринадцать лет – Священный Возраст Расцвета и Начала Женственности! И да будет сия жертва вкладом в наше всеобщее Просветление Духа, Души, Разума и Тела! Дабы вышли мы из тьмы забвения многотысячелетнего и очистились, и вознеслись ввысь, став полубогами и полубогинями! Да будет так по Воле твоей, о, Великая Богиня Ночи! Аминь! – и женщина резко вскинула руки ещё выше. Красное вино, будучи налитым до самых краёв чаши выплеснулось наружу, окропив алыми каплями девичье тело, лежащей на помосте дочери.
Зал ахнул.
— Предзнаменование, предзнаменование, знак, да, да, господа, это знак! – ветром пронеслось по рядам.
Татьяна Баева сгибается и становится на колени, нависнув промежностью над лицом своей дочери…
И вот Даша впервые в жизни увидела над собою огромную, нависающую задницу матери. Она раньше никогда так близко, в упор не видела её. Нет, конечно же, свои обнажённые тела женщины не скрывали друг от друга, ведь как-никак, а мать с дочерью одного пола, и они часто помогали друг другу в сугубо женских процедурах, а потому тайны обнажённого тела для них в семье не существовало. Но то были обычные мимолётные мгновения кратких встреч в ванной или же помощь в высушивании волос феном, покраска ногтей лаком…
Но никогда ещё Даша не видела материну попку так близко и в такой властной, все подавляющей позе, как сейчас – прямо над своим скромным девичьим лицом, словно орудие пытки или, даже казни, нависали над девушкой две большие, упругие ягодицы и две длинные мясистые половые губы с аккуратной интимной причёской на лобке. Ягодицы и пися являли собой единое целое, слияние силы и мощи в одном лице, было ощущение, что от них исходил мощный поток энергии, силой и с какой-то странной, непреодолимой силой влекло прямо к ним – внутрь…
Даша знала, что ей сейчас предстоит орально ласкать свою мать, самым тщательным образом вылизывая её всю, а взамен мать будет вылизывать её гениталии и девичью попку, а затем Татьяна лишит свою дочь девственности огромным искусственным фаллосом, да не простым, а выточенным из слоновой кости настоящими африканскими умельцами и имеющим, судя по всему весьма нетривиальную историю. На счету этого дивного инструмента было немало девственных плев, искусно порванных точными движениями крепких рук африканских жрецов.
Да, сегодня ночью, прямо здесь на сцене прольётся чистая невинная, девственная кровь Дарьи, а после окровавленный фаллос войдёт глубоко внутрь Дарьиной попки, таким образов лишая девушку ещё и анальной девственности и завершая двойное проникновение и, придавая, тем самым, Дарье, статус двойной, полностью законченной, настоящей женщины …
…Дарья руками слегка приоткрывает нежные губки матери, лизнула снизу-вверх, от клитора почти до попки. Пися затрепетала и запульсировала, стон усилился, и Татьяна подала зад навстречу своей дочери…
Дарья вновь осторожно лизнула толстые половые губы писеньки своей матери. Пряный аромат, смешанный с чуть солоноватым привкусом, ударили в голову. Юный девичий мозг уже и так будучи опьянённым изрядной долей галлюциногенов в купе с возбуждающими средствами не выдержал, и новоявленная 13-летняя актриса, словно сорвалась с цепи…
Внезапный порыв подбросил обнажённое тело Дарьи вверх, и она впилась своим маленьким ротиком в сочную мякоть полового органа взрослой женщины…
Татьяна не ожидала такого напора и, охнув, подалась вниз навстречу дочери…
Дарья глубоко всовывает свой острый язычок во влагалище, солоноватая жидкость уже сплошным потоком течёт из горячих недр женского организма, заполняя маленький ротик юной девушки и заставляя Дарью постоянно глотать свежий женский эякулят…
Татьяна, уже полностью отдавшаяся наслаждению, непроизвольно разводит ноги шире, чтобы дочери было удобнее достать всё – и влагалище, и анус.
Дарья решительно раздвигает руками ягодицы матери и глубоко всасывает в себя коричневую звездочку ануса, стараясь глубоко всунуть язычок и туда, в таинственные глубины женской попки…
Дарья делает движения языком, имитируя, как будто по-настоящему трахает свою мать, на что режиссёр театра двигает попу навстречу голове дочери, желая сама, как можно глубже насадиться на остренький девичий язычок…
Часть зрителей выходят из зала и выстраиваются полукругом вокруг ложа. Они внимательно наблюдают за проводящим действием, некоторые мастурбируют – и мужчины, и женщины, никто никого не стесняется, все поглощены только одним – священнодействием лесбийского секса матери с дочерью и концентрацией на своих внутренних чувствах…
