Часть 1. Тайны учительского сортира
Алина на первом же ознакомительном занятии в кружке обратила на себя моё внимание. Нет, не только фигурой. Хотя ладно, и ей тоже. И раз уж начал про фигуру, тогда и продолжу. Вот как не обратить внимание на старшеклассницу, у которой явно третий размер груди? И о чем думать, а точнее как не думать про девушку, которая ходит в обтягивающей одежде, неторопливо покачивает бедрами при ходьбе, а при разговоре глядит тебе в глаза, причем так глубоко, словно пытается разглядеть за ними тот центр в моем мозгу, который отвечает за секс?
Я и сам испугался, когда впервые об этом подумал, поскольку себя-то не обманешь. А я определенно понял - я действительно хочу увидеть эту грудь без лифчика, эти бедра без джинсов, эту задницу без трусов, положить её на стол, поднять ноги… Или ладно, пускай стоит, а я запущу свою руку между ног, а средний палец другой просуну в анус. Да, не скрою - я всякий раз думал об этом, и всякий же раз силой пытался заставить себя отвести мысли от ребенка. "Она школьнца, мудак озабоченный, - кричал я в своё собственное отражение в зеркало в учительском сортире. - Ты её преподаватель, и не то, что трогать её не имеешь права, ты и смотреть-то на нее должен осторожно".
А кто-то другой внутри меня как-бы омерзительно хихикал:
"Да всё нормально, Валера, дрочи смелее и не ссы! Вот если бы тебе было сорок, это бы называлось педофилией. А тебе всего 24. Почти не аморально. Почти. Не считая Уголовного кодекса, конечно…
И потому я сознательно отводил взгляд, старался говорить с ней на занятиях (в тех случаях, где формат занятия позволял разговаривать) не больше, чем с остальными, и как можно меньше говорить перед ними, после занятий или в перерыве.
А это было сложно, потому что Алина была умнее всех в этой группе - и уже это было видно на первом занятии. А ещё находчивее, интереснее и… да, сексуальнее!
Какое счастье, что она в первые месяцы занятий ещё не пользовалась духами, по которым я ее мог идентифицировать от других. Ну а когда всё-таки начала, то стоило этому запаху донестись до меня из холла, где вся группа ожидала, пока я впущу детей в кабинет, как у меня начиналась случалась бурная эрекция. Да какая нахрен эрекция? Это был просто жёсткий стояк.
Так вот, Алина была умнее, начитаннее и эрегированнее… тьфу, ёпта, как о ней подумаю, так сразу эрекция, а я хотел сказать - эрудированнее всех остальных. Алина хорошо для своего возраста ориентировалась и в российской, и зарубежной, и современной, и в классической литературе. Но в современной отечественной лучше всего.
- Алина, а ты Набокова читала? - однажды спросил я ее, вспоминая "Лолиту", несмотря на то, что внешне Алина нимфетку никак не напоминала. В планах, - кратко и привычно растягивая слова ответила она и пошла на свое место. В тот день она впервые пришла в обтягивающих кожаных штанах, которые только подчеркивали плавное движение ее чуть полноватых бедер. Я сел за стол, чтобы не обнаружить мгновенный стояк. И сменил тему занятия и вместо Теодора Драйзера мы с учениками говорили про Набокова. Нет, не про "Лолиту", конечно.
А духи появились сразу после нового года.
Я вообще-то не любитель резких запахов. И первый раз, когда учебный кабинет наполнился незнакомым до этого ароматом, я хотел было отчитать девчонок за то, что духи надо подбирать с умом. Но именно в этот момент мимо меня прошла Алина, и я понял, от кого исходит это благоухание. Рот закрылся сам собой, а подсознание надёжно зафиксировало запах, связав его с образом девчонки, которую я хотел, но не должен был хотеть.
А что она? Поняла ли? Ровно через три дня она опять пришла на занятие, и как всегда неторопливо прошла мимо меня. Неторопливо? Эта соплячка, как мне показалось, даже замедлила шаг, проходя мимо моего стола, и заглянула в глаза так глубоко и выразительно, что у меня мгновенно пересохло в горле, а член тут же затвердел.
Никогда, ни одна женщина не вызывала у меня такого быстрого возбуждения, а уж я их не то чтобы много перетрахал, но жаловаться не следовало бы. И влюблялся я, и просто с кем-то перепихивался. Но чтобы мгновенная эрекция, даже без прикосновения! Даже первая лесбийская порнуха, увиденная мной тайком в 15 лет, не взбудоражила меня так сильно!
Я впервые в том учебном году начал занятие сидя. Обычно я прохаживался по классу, что-то рассказывая, а тут я понимал - стоит только подняться, и вся эта аудитория увидит растопыренную ширинку. Да я, если честно, и встать-то не смогу толком. Один уже встал, и он не позволит выпрямиться своему хозяину. В общем, так и вещал. Примерно на тридцатой минуте я понял - мне очень неудобно оттого, что хер не может полностью выпрямиться, и опадать он не собирается. При этой мысли я случайно взглянул на виновницу своей эрекции. Она сидела за столом нагнувшись, и в разрезе блузки я увидел ложбинку двух больших грудей. Она посмотрела мне в глаза, и запах её духов так шибанул вне в нос, что я наскоро дав какое-то задание, бросился в учительский сортир и едва не налетел на Люду Шелямову, преподавателя изобразительных искусств. Она как раз выводила в коридор группу детей. Согнувшись, я проскользнул мимо них, и рванул дверь туалета. Повезло - там никого не было, и заперевшись изнутри, я даже не добегая до унитаза, расстегнул ширинку вытащил наружу твёрдый как палка член и несколько раз передёрнул его рукой. Почти мгновенно он выстрелил, и залп был такой силы, что сперма преодолела почти два метра, до противоположной стены и забрызгала её много выше унитаза. Я стоял и как дебил смотрел на собственный хуй, а он всё стрелял и стрелял, и не думал останавливаться.
У меня было ощущение, что я наструхал стакан спермы. Но мой лучший друг даже не думал расслабляться. Он продолжал торчать в напряжении, хотя любое прикосновение к головке оказывалось болезненным, и нечего было и думать, чтобы отдрочить ещё раз. Ладно, решил я, сейчас надо прибрать за собой.
Но судьба преподнесла мне ещё один сюрприз. В сортире не оказалось ни туалетной бумаги, ни тряпки. Оставить стену над унитазом, обильно орошённую спермой я не мог - хоть туалеты были и раздельные, но любой зашедший после меня преподаватель явно бы обратил внимание на стекающую вниз субстанцию и прекрасно понял, что это такое. А вдруг это будет старый и на всю голову больной судомоделист Захаров, судя по частоте беготни в толкан, больной простатитом? Поднимет шум и лай, начнётся скандал среди преподавателей, услышит Шелямова и заявит - в мужской туалет заходил Валерий, и был он какой-то странный. Не, нахуй мне такое! Я порылся по карманам, и к счастью в одном из них оказался носовой платок. Бесчисленное количество раз вытирал я стену и ополаскивал тряпочку в мойке, а сперма и не думала заканчиваться.
Но наконец сортир был приведён в божеский вид, и мой член нехотя, но расслабился. Выбросив платок, тщательно вымыв руки и кое-как заправив член в штаны, я поплёлся назад в аудиторию. И что бы вы думали? Прямо в коридоре столкнулся с Захаровым, который плёлся туда же, откуда я вышел. Вот повезло-то, блин!
- Здорово, - просипел он и протянул мне руку. Привет. Рука мокрая, - ответил я и дал ему потрясти моё запястье. Как вас долго не было, - сказал Алина, когда я вошёл в класс, и снова заглянула в глаза. В паху моём снова напряглось. Но уже не настолько. Правда, я на всякий случай опять сел. Мало ли что…
И так было очень часто. Я просто ничего не мог с собой поделать. Ещё когда она была в коридоре, я уже слышал запах её духов, и мой хер делал стойку, словно легавая, нашедшая добычу. Потом Алина заходила в кабинет, и стояк становился безнадёжным. Точнее наоборот, надёжным как крепость. Иногда я заставлял себя усидеть на месте все полтора часа, а потом ещё минут сорок после её ухода, но как правило, приходилось ретироваться в толчок и дрочить. И неизменно дальность и сила извержения была невообразимой, а подобных ощущений мне не доставляла до этого ни одна женщина, куда бы я её не трахал - хоть в пизду, хоть в рот, хоть – пару раз бывало - в задницу. Приходилось при себе тайком держать одноразовые тряпки - завести там постоянную я не мог. Хрен знает этих уборщиц, что бы они ей стали вытирать?
Но если бы только это меня возбуждало! Я начинал чувствовать напряжение каждый раз, когда Алина открывала рот. Нет, совсем не потому, что мне хотелось в этот рот сунуть свой член и кончать с такой же силой, как я обрызгивал сортирную стену, тщетно пытаясь направить струхню в унитаз. Нет. Я даже пытался запретить себе думать об этом, впрочем, довольно безуспешно. Всё было банальнее - Алина начинала говорить о литературе, рассуждать о произведениях и авторах, и её мысли были невероятно умны и аргументированы. Меня безумно воодушевляло, что школьница так здраво рассуждает. И снова я не мог ничего поделать: она рассуждает и возбуждает. Возбуждает не только своей сексуальностью, но и умом. Такое тоже бывает. Но не всегда. Видел я девушек и поумнее её. Но отчего-то мне их не хотелось. От слова совсем.
