Я написал этот рассказ лишь потому, что история, которую рассказал мне мой друг, показалась мне предельно лиричной и нежной. Как бы парадоксально это ни прозвучало, но этот рассказ на самом деле о нежности, а не о жестокости. Если вы дочитаете его до финала, то, надеюсь, поймёте, о чём это, собственно, я говорю. Итак, перед вами история, не совсем уж вдруг случившаяся с моим другом, а вернее, товарищем по жизни:
«Я пребываю в подвешенном состоянии… или почти… В прямом и переносном смысле. Сейчас вы поймёте, почему. Мои руки сцеплены над головой ржавой цепью, прикрепленной к кольцу на потолке. Всё моё тело, естественно, при таких обстоятельствах вытянуто, и я опираюсь лишь на кончики восемнадцати сантиметровых шпилек, которые Мара заставила меня надеть, не забывая при этом выровнять их угол по отношению к мраморным плитам пола большим куском грубой наждачной бумаги. Вот почему я сказал, что «почти подвешен». Днями раньше у меня была идея заставить её ходить часами и днями вот так, повсюду, и дома и на улице ради только одного моего единственного желания знать, что она нравственно и физически страдает от этого моего извращённого видения её тела, его изгибов… впадинок на нём... Но именно в этом заключался риск нашей с ней сексуальной практики: все мои идеи о ней и её теле рисковали обернуться против меня самого! Чем сильнее и разнузданнее мои фантазии, тем фантасмогоричней её! Так что не удивительно, что Мара следом тоже долго приучала меня ходить в туфлях на огромных каблуках и на очень грубой подошве. Для человека с улицы в не самом благополучном квартале Риги встреча с таким экзотическим персонажем зачастую была не только унизительна, но и выливалась в опасную для меня агрессию.