У Инны подавленное настроение. Встречаю ее случайно на улице — ни ей, ни мне заняться особенно нечем, нас никто не ждет, поэтому мы напиваемся. Ей хочется поплакаться и поплакать, однако после нескольких бокалов слезы высыхают. Поначалу я списываю ее состояние на месячные, но, оказывается, у Инны ситуация иная — жизнь проходит мимо, а она не знает, что с ней делать. Если бы только она могла писать картины или сочинять книги! Она устала… устала подниматься каждое утро… неделю за неделей…ходить на ничтожную работы в швейный цех…строчить на созданной проклятым немцем машинке…
Я уже понимаю, что если ей что-то и нужно, так это хорошая вздрючка. Когда женщины слишком долго лишены сей маленькой радости, у них происходит что-то с головой. Спрашиваю, когда она в последний раз с кем-то спала.
Спать-то спала, отвечает Инна, хотя в последнее время все уже не так хорошо, как бывало раньше. Сказать по правде, у нее не получается кончить. Тот, с кем она живёт сейчас, слишком стар… пытается, может быть, и часто… слишком часто… да вот только ничего хорошего у него не выходит. Если бы он как следует трахал ее хотя бы раз в две недели… даже раз в месяц! Но нет же, пыжится, из кожи вон лезет, чтобы что-то доказать, а в результате его и на раз-то не хватает.
Если говорить начистоту, признается Инна, она не кончала с той самой незабываемой ночи у меня дома, когда она испугалась и убежала. Нет, конечно, у нее и в мыслях нет ничего такого… Но то, что она делала в ту ночь… то, как себя вела… В общем, после пережитого Инна убедила себя в том, что ничего подобного больше не допустит и будет хранить верность своему мужчине. Он единственный, кто спал с ней после той ночи, когда она позволила нам троим… допустила, чтобы… в общем, как уже было сказано…
Инна не против того, чтобы немного поласкаться, но ей кажется, что делать такие вещи в столь людном месте не совсем прилично. Тем не менее я просовываю руку под платье и начинаю поглаживать ей бедра. Вскоре она уже вертится, елозит на стуле… С каждым выпитым бокалом игра становится все забавнее, и наконец Инна не выдерживает и поворачивает стул так, чтобы засунуть пальцы в мою ширинку.
На заднем сиденье такси, которое везет нас ко мне домой, забавы переходят в следующую стадию. Я задираю ей платье и стаскиваю трусики, а она выпускает на волю моего молодца, давая ему возможность глотнуть ночного воздуха. Мне позволено порезвиться на ближних подступах, но запрещено мочить палец — таксист может унюхать, чем мы тут занимаемся. Черт, если он до сих пор ничего не унюхал, с ним определенно что-то не так. Несмотря на запреты, предпринимаю атаку. Инна сползает с сидения и кладет голову мне на колени. Шепчет, что сделает это, если я буду вести себя тихо и прилично. Почему бы и нет… Откидываюсь на спинку и до конца поездки наблюдаю за тем, как Инна сосет мой член.
Заходим в подъезд,поднимаемся на этаж, и тут нас ждет сюрприз. На площадке возле окна, сидит на корточках и , курит пьяная Янка. Видит нас и начинает шуметь. Мы с Инной берем ее подруки и затаскиваем в квартиру. Инна хохочет.
Янка падает на пол, раскинувшись, с задранным на живот платьем, лежит посреди комнаты. Трусики на месте, но волосики все равно выбиваются из-под краев и торчат во все стороны. Инна щекочет ее, Янка отбрыкивается.
У Инны возникает вдруг безумная идея. Она хочет раздеть Яну и предлагает мне трахнуть ее спящую! Боже, вот и говори после этого о чистоте женских помыслов! К тому же я всегда считал Инну добропорядочной особой… ну, по крайней мере в том смысле, в каком можно говорить о женской добропорядочности.
Инна расстегивает платье и осторожно стаскивает его через голову Янке. Потом садится, подобрав юбку так, что мне открывается ее пизда, и начинает лапать спящую. Ничего такого, просто любопытно… интересно посмотреть, как ведет себя пизда, когда до нее дотрагиваются чужие руки… По-моему, это все как-то уж слишком чудно. В конце концов женщина и по собственному опыту должна знать свои лакомые местечки.
Поначалу Янка никак не реагирует. Лежит как бревно, а Инна пощипывает ее соски, поглаживает груди, потом снимает с нее бюстгальтер… пробегает пальчиками по животу… щекочет в паху… потирает ладонями бедра…
— Черт, я чувствую себя настоящей лесбиянкой, — бормочет Инна и пытается посмеяться над собственной шуткой, только голос у нее какой-то странный.
Наливаю себе выпить и сажусь на диван посмотреть, что будет дальше. После возбуждающего сеанса в такси еще и этот спектакль… Ничего удивительного, что напряжение в штанах возрастает.
К самой пизде Инна пока не прикасается… ходит вокруг да около… спускает до колен трусики… просовывает руку между ног, чтобы потрогать задницу. Яна наполовину просыпается и начинает ерзать… тянется к руке Инны… хватает ее за запястье и направляет к расщелине. Инна хихикает, но при этом лицо ее делается таким пунцовым, каким я его еще не видел. Игра становится все более рискованной, пальцы уже гуляют по краю, хотя проникнуть вглубь пока не решаются.
— Это ты ей снишься, — говорит она.
Янке определенно что-то снится… она сжимает ноги, проталкивает между ними руку Инны, раскрывается…
— Так вот оно каково, быть мужчиной, — шепчет Инна. — Я всегда думала… — Она погружает палец в мягкую щель и осторожно водит им вверх-вниз. — Боже мой, какое необычное ощущение… как хорошо, что я не мужчина! Эти волоски… от них так щекотно…
— Перестань нести чушь. Ты сама тысячу раз прикасалась к своим волоскам.
— Это совсем другое, — возражает она. — К тому же я не баловалась с собой с тех пор, как была еще девочкой.
Инна хочет, чтобы я залез на Янку и трахнул ее. К черту, говорю я, перестань и думать. Если Яна оживет, я, может быть, ей и вставлю, но совать прибор между ног полутрупу… нет, это издевательство над членом. Когда я трахаю бабу, то хочу, чтобы она чувствовала, знала, что происходит, и вскрикивала в нужные моменты.
Инна ложится на пол рядом с Янкой и начинает ласкать ее живот. Говорит, что никогда ее нос не находился в такой близости от пизды… оказывается, здесь такой странный запах.
Оставляю их наедине и отправляюсь в туалет. Надо срочно что-то сделать, не то мой приятель в штанах, который уже давно пускает слюни, просто утонет в них. Возвращаюсь. Инна как-то уж слишком быстро садится… вытирает тыльной стороной ладони рот… Сучка, она же сосала Янку! Чтобы понять это, достаточно одного взгляда. Впрочем, Инна и сама понимает, что тайна уже не тайна. Сбрасывает туфли и поджимает пальцы.
— Не обращай на меня внимания, — говорю я.
— Послушай, N.., — спешит с оправданиями она, — ты должен мне поверить. Я никогда в жизни… ничего подобного… Из чистого любопытства… хотелось понять, что в этом такого. Я просто… должно быть, перепила…
Конечно, я ей верю — перебрала так, что дальше некуда. Черт возьми, у меня нет никаких причин не верить ей. Инну никак нельзя отнести к любительницам девичьих прелестей. Но какова сучка! Не будь она так пьяна и возбуждена, никогда бы не решилась.
— Ну, и как тебе? "
Она не знает… не составила определенного мнения. И когда я вернулся, она только начала…
Советую продолжить с того, на чем остановилась… раз уж начала, так какой смысл останавливаться?
— Мне почему-то кажется, что ты хочешь посмотреть, — говорит Инна. — Ты хорошо меня знаешь и, думаю , был бы не против понаблюдать, как я вылизываю ей пизду. Тебе же хочется знать обо мне что-то такое, чего не знает никто.
— Ой, перестань ! Давай, вперед!
Инна снимает с Янки туфли, стаскивает чулки и трусики, потом ложится на живот и, вытянув шею, с любопытством заглядывает в пизду. Говорит, что она похожа на дополнительный рот… с такой курчавой бородкой… Проводит красным языком по бедру Янки… лижет ее кустик… осторожно, как будто пробует на вкус что-то незнакомое, дотрагивается до краев… И вот уже кончик языка проскальзывает внутрь…
Совершенно внезапно, так что я даже вздрагиваю,Яна открывает глаза. Бац — без всякого предупреждения. Проснулась. Ожила. Садится и смотрит на Инну, которая не успела даже поднять голову.Янка озирается, видит меня и, похоже, начинает соображать, что к чему. Хватает Инну за волосы и отрывает от своей дырки, как ребенка от лакомства.
— Ты, грязная шлюха! — вопит Янка. — Неудивительно, что мне снится всякая гадость! Извращенка! Посмотри на свой рот! О боже, вытри хотя бы подбородок!
Сует свои трусики прямо в лицо Инне. Меня одолевает смех. Сцена действительно глупая: две телки сверкают глазами, орут и при этом перепуганы до усрачки. Объясняю Янке, что ничего страшного не случилось, ошибочка вышла, и так далее в том же духе. Выслушав историю до конца, она вздыхает и предлагает выпить вина для восстановления мира и дружбы. Что бы там про Яну ни говорили, характер у нее покладистый, не то что у других.
И все равно, заявляет она, Инне не следовало так себя вести. Янка разгорячилась, а когда она разгорячится, остудить ее можно только одним способом: трахать, трахать и ТРАХАТЬ! Сейчас мои гостьи уже улыбаются, обнимаются — друзья! Яна хочет, чтобы Инна разделась.
— Интересно, они у тебя настоящие, — говорит она, тыча пальцем в Иннины шары.
Инна жутко гордится своим сокровищем. Если вы хотите, чтобы она разделась, надо только выразить восхищение ее верхним профилем. Сбрасывает с себя одежду… вот только зачем разуваться, чтобы показать груди, — одному только Богу известно. Впрочем, я не жалуюсь. За квартиру уплачено, я пьян и доволен, сижу себе на диване да еще в компании двух роскошных голых баб. Чем не барон какой-нибудь.
