Глава 5
Прошло несколько месяцев. Все ребята в классе уже привыкли, что Таня и Виктор всегда вместе. Только изредка некоторые учителя, особенно предпенсионного возраста, мрачно предрекали всякие страсти относительно нашей парочки вроде ранней беременности и прочего разврата, который неизбежно охватит сначала класс, где учились наши герои, а потом и всю школу.
- Вы представьте себе, что скажут об этом в гороно?! - трагическими голосами вопрошали эти кликуши.
В ответ Александр Григорьевич - молодой преподаватель физики, а также человек с большим чувством юмора заявил:
- Да-да! Ведь так они и курить начнут! - и обвел безумным взглядом всех в учительской. Молодежь из учителей не сдержалась и рассмеялась.
- Вам все шуточки, Александр Григорьевич, шутить. Как бы нам всем слезами не умыться, - недовольно проворчала завуч Ольга Александровна, которая была вожаком партии "как бы чего не вышло!". Ей оставалось всего пару лет до пенсии и она тряслась, что ее снимут с ее должности из-за "этих малолетних Ромео и Джульетты".
- Но ведь на самом деле, милая Ольга Александровна, наша парочка и есть в возрасте шекспировских героев! - физик не сдавался и пошел в наступление. - Да хотя бы себя вспомните, когда вы были в том же возрасте!
- Я прекрасно все помню, - защищалась завуч. - У меня не было времени на всякие глупости. Я была занята учебой и комсомольской работой.
- А вот очень даже жаль, - продолжал наступать Александр Григорьевич. - Что вы со своей комсомольской работой может быть пропустили мимо себя свою первую, самую трогательную любовь. Я же видел вашу фотографию в юности. Вы там выглядите прелестной барышней.
- Ну, вы скажете такое! - ответила Ольга Александровна, но все же на мгновение задумалась. - В любом случае я оставляю за собой право беспокоиться о возможных нежелательных последствиях.
Между тем пессимисты были не так уж далеки от истины. Я далек от того, чтобы обсуждать или осуждать проявления сексуальности наших подростков, но должен сказать, что все развивалось стремительно в их отношениях. Еще совсем недавно максимум, что они позволяли себе - это поцелуи и ласки очаровательных грудок Тани. А в школе они вели себя совсем паиньками, позволяя себе только недолгие прикосновения друг к другу. Правда, шальной Витька время от времени терял голову от страсти и, когда никто не мог их увидеть, клал свою горячую ладонь на бедро Тани. Она в панике старалась незаметно оглядеться, чтобы увериться, что никто ничего не замечает. Но потом стала просто прикрывать нахальную лапу Виктора подолом школьного платья. Особенно часто это происходило в полутьме, когда, закрыв шторы в классе, им показывали какой-нибудь учебный фильм. Но когда они ходили в кино ей приходилось сдерживать руки юноши, стремяшиеся ей под подол платья.
Таню, правда, очень беспокоило, что Витька решит, что она такая девочка, которая позволяет мальчикам делать с собой все, что они пожелают. И она решила серьезно с ним поговорить в самое ближайшее время.
Ближайшие время наступило, когда они возвращались домой. Иришка уже пошла к своему дому, а наши герои приближались к Таниному.
Девочка так и не знала, с чего начать трудный разговор, и была поэтому в мрачном настроении.
- Тань, что случилось? - Виктор видел настроение подружки и решил выяснить причину.
- Ты меня совсем не любишь! - девочка нашла самую оригинальную мысль в своем арсенале для начала важного разговора. У нее даже увлажнились глаза. Еще немного и она заплачет.
- Тебя кто-то обидел? - забеспокоился Виктор. - Или я что-то натворил? Говори. Не молчи, пожалуйста!
- Мне кажется, что ты ко мне плохо относишься, - всхлипнула девочка.
- Да ты что?! - изумился Витька. - Да я... да за тебя! Да я за тебя все что угодно готов сделать!
- Готов-готов! - передразнила его Таня. - Ты меня всегда трогаешь... И я боюсь...
И она замолчала не в силах продолжать.
- Ты обиделась, что я прикасаюсь к тебе, - начал вслух соображать наш герой. - И что кто-то может нас заметить?
- И это тоже, - согласилась Таня. - Но больше всего меня пугает, что ты решишь, что я шлю... шлюшка, если позволяю тебе делать со мной все, что тебе угодно.
И она действительно расплакалась. Хорошо, что они были уже в саду, который рос вокруг Таниного дома и скрывал нашу парочку от любопытных глаз.
Девочка плакала очень тихо и очень горько. У Витьки начало разрываться сердце от горя. Он инстинктивно понял, что подружка очень расстроена из-за него. Но он плохо понимал, что он сделал не так. По его мнению все развивалось в самом правильном направлении: поцелуи, обнимашки и так далее и тому подобное.
"- Стоп, стоп!" - остановил он сам себя мысленно. - "Но ведь ее это обижает. Значит, я должен прекратить делать то, что ее обижает".
- Прости меня Танюша! - сказал он голосом полным раскаяния. - Я балбес и думал только о себе. И совсем не задумывался о том, что ты чувствуешь и чего опасаешься.
Таня продолжала беззвучно плакать. Витька взял ее руку и прижал к своим губам.
- Ну, прости, пожалуйста! - умоляюще произнес он. - Я клянусь, что больше не притронусь к тебе без твоего разрешения.
- Пра-авда? - посмотрела на него Таня глазами, полными слез.
У Витьки опять защемило сердце от острой жалости и сочувствия. Он обнял Таню и прижал ее к груди.
- Пусть меня гром ударит, если я опять тебя обижу! - убежденно заверил Виктор девушку. - Ни за что больше тебя трогать не буду. Пусть у меня руки отсохнут, если...
Таня опять начала плакать.
- Что я опять сделал не так? - недоуменно и испуганно спрашивал он, гладя подружку по плечам и спине.
- Я не хочу, чтобы ты меня совсем не трогал, - всхлипывала Таня. - Хочу, чтобы трогал, но сначала спроси меня, можно ли меня трогать. И если я скажу, что можно, то трогай.
Девочка замолчала, сообразив, что сказала как-то несуразно. Но Витька все прекрасно понял.
- Я все понял! - воскликнул он. - Теперь буду тебя всегда спрашивать или ты мне сама скажи, что... Ну в общем сама знаешь, что я имею в виду.
И он наклонился к заплаканному лицу девочки, желая ее поцеловать. Но спохватился и нерешительно поинтересовался:
- А сейчас можно тебя поцеловать? Ну, чтобы ты больше не плакала?
- Глупый! - улыбнулась сквозь слезы Татьяна. - Ты сам должен чувствовать, когда можно, а когда нельзя.
- Нет уж, дудки, - решительно отмел юноша эту идею. - Лучше я буду выглядеть дураком, но спрошу и получу точный ответ, чем не спрошу и ты опять будешь плакать.
- Глупый, - опять повторила девочка. - Конечно ты можешь меня поцеловать.
Она обвила руками его шею, привстала на цыпочки и подставила свои губки. Виктор не замедлил слиться с ней в сладком поцелуе. Кто из вас, мои любезные читатели, помнит восхитительную прелесть и свежесть первых поцелуев юности? Я до сих пор помню свое состояние при этом, когда кружится голова, сердце стучит в груди, как барабан, а у меня в объятиях находится самая лучшая, самая желанная девочка в мире.
За спиной кто-то осторожно покашлял. Витька стремительно обернулся, стараясь закрыть Таню от любых угроз и опасностей. Перед ним в нескольких метрах стояла Клара Анатольевна, придерживающая рукой открытую калитку.
- Спокойно, дети! Это я, - женщина успокаивающе подняла руку. Затем закрыла калитку и добавила. - Идемте лучше в квартиру.
Проходя мимо дочери, она заметила заплаканное лицо дочери, но ничего не сказала, открыла ключом входную дверь, пропустила вперед ребят. Затем зашла сама и прикрыла дверь.
- Давайте мойте руки и я накормлю вас обедом, - велела она и добавила. - А некоторым надо еще и лицо хорошенько умыть.
Таня сконфузилась. Клара Анатольевна скинула свои туфли, одела домашние тапочки и пошла на кухню. Таня, а за ней Виктор прошли в ее комнату. Девочка бросилась к зеркалу и ахнула:
- Боже! Какая красота! Глаза распухли, нос красный! - казалось она опять собирается расплакаться.
- А что ты хочешь? - рассудительно произнес Витька. - Лучше сделай то, что сказала твоя мама. Иди и хорошенько умой личико. Вот и все.
- Иди ты первый мыть руки. А я пока переоденусь и тоже пойду умываться.
Они так и сделали. Вскоре все они вместе с Кларой Анатольевной обедали за большим кухонным столом и разговаривали о разных пустяках. Только когда они стали пить чай с печеньем Танина мама спросила:
- Вы мне скажете из-за чего у вас сегодня были слезы в три ручья? - она помолчала и добавила чуть дрогнувшим голосом. - Надеюсь, что ты, Таня, не беременна?
Витька никогда не видел, чтобы человек так стремительно залился румянцем, как это произошло с Таней. Но и сам он, наверное, выглядел немногим лучше. Таня закашлялась и юноша решил сам ответить:
- Ну, что вы, Клара Анатольевна! Таня плакала по моей вине. Я повел себя бестактно. Я просто был полным дураком, что обидел ее.
- Мне нравится, что ты берешь на себя ответственность за вас обоих, - Клара Анатольевна одобрительно. - И защищаешь мою дочку. Плохо только, что вы целуетесь у всех на глазах на улице.
- Мы больше не будем, - Витька виновато склонил голову.
- Больше не будете целоваться?! - развеселилась Клара Анатольевна. - Так я вам и поверила!
- Ну, ма-ам! - умоляюще пискнула Татьяна. Она уже успела прийти в себя - Прекрати над нами издеваться.
- А я вовсе не издеваюсь, - возразила Клара Анатольевна. - Вон у тебя есть своя комната. Там себе и целуйтесь сколько влезет.
Ее речь опять заставила Татьяну залиться румянцем.
Закончив обед и поблагодарив хозяйку, наша парочка вернулась в Танину комнату. Виктор присел на стул возле письменного стола, а Татьяна осматривала свое лицо в зеркале.
- Нос все еще красный, - резюмировала она свои наблюдения. Затем повернулась и накинулась на Виктора. - Ну, что ты сидишь? Тебе же мама русским языком сказала идти сюда и целовать меня!
- Слушаю и повинуюсь, моя королева, - радостно ответил юноша. Он поймал Таню за руку, усадил ее себе на колени и они принялись целоваться. Девушка опять милостиво позволила ласкать ее груди не только руками, но губами и языком.
- Ты знаешь, это так приятно и... и немного стыдно, - стесняясь, сказала она. - Даже не спрашивай, почему мне стыдно. Все равно не скажу. Если хочешь, то давай я поласкаю точно так же твои соски. Хотя какие это соски в сравнении с моими. Просто бородавки какие-то.
