Во всем виноват я сам. Конечно, я знаю, что люди всегда пытаются скинуть свои ошибки на других или обстоятельства непреодолимой силы. Я и сам такой. Поэтому спустя 20 лет семейной жизни я понял, что это кризис. На самом деле он наступил гораздо раньше. Просто у меня не хватило смелости сказать об этом жене. Я стал сначала погуливать, потом мне стало это делать труднее ввиду возраста и отсутствия необходимого для этого денег. Поэтому я стал выпывать. Это было тоже приятно, но гораздо дешевле. Но закончилось тоже плохо - меня поперли с работы, и теперь уже совсем нелюбимая жена с меня три шкуры драла.

И тогда я записался добровольцем.

- Пап, ты с ума сошел? - Я рад, что смог выростить такого разумного взрослого сына. В 90-х, когда я взрослел, был гораздо веселее и глупее.

- Ты поймешь меня, Тигр, через четверть века, - ответил я ему и поехал на фронт.

Воевал я как и все. Не геройствовал, но и не трусил. Через полгода для меня все закончилось. Однажды мир захлебнулся и перестал существовать. Я, наконец, дождался ключника Петра. Он был не таким, каким я его себе представлял. С полным обрюгзшии лицом и с мешками под отекшими красными от недосыпания глазами.

- Будет жить, - сказал апостол, и я остался жить. Им оказался Борис Моисеевич, единственный уцелевший в живых врач на этом участке фронта.

Постепенно до меня доходило, что мне не повезло геройски погибнуть в бою, а лишь наступить на мину "Лепесток", которая оторвала мне ступню. Тут мне совсем стало плохо.

В полуразрушенной больнице какого-то полуразрушенного прифронтового городка я лежал и слушал как ночью поют соловьи пока не начался очередной обстрел.

И тут случилось чудо. Передо мной явился ангел небесной красоты и спросил меня:

- Как вы себя чувствуете?

У меня гороло перехватило.

- Вам плохо? Позвать врача?

- Нет. Просто я восхищен вами.

- Знаете, когда папа доставал пинцетом из вашей ступни все осколки кости, я ее зашивала. А потом обмыла вас и поняла, что вы мой бог.

- Я не бог, я солдат. И я убивал людей.

- Теперь не сможете. Без ноги ничего не сможете. Но сможете быть моим богом.

- Как вас зовут?

- Рая. То есть Рахель. А вас?

У меня отбило память, я ни хрена не помнил, кто я.

- Я не помню, Рая, - я не хотел начинать новую жизнь со лжи. - Там на цепочке должен быть жетон с номером.

- Его не было и мне не нужен человек под номером. Скорее всего, ты Андрей.

- Почему?

- Потому что ты мой первозванный. - И она чалала меня трогать.

Как такая юная девушка с глазами как маслины может соблазниться на колченого 50-летнего алкоголика? Я не думал об этом, а просто отдался ее ладоням и пальцам. Она села на меня сверху и я испугался, что на ее вопли кто-нибудь прибежит. Потом я вместе с ней начал орать. Но никто не пришел.

Спустя пару дней я не выдержал и спросил врача:

- Борис Моисеевич, а где ваша дочь?

- Она восемь лет назад погибла в секторе Газа. А почему ви спrашиваете?