**
Как Чеховские три сестры грезили Москвой, как сосредоточением всего лучшего, что было в их жизни, так и Екатерина сейчас рвалась на родину, в деревню Орехово, где каждый двор был знаком с детства, жизнь текла медленно и однообразно, мамина еда была вкусной, а отношения с людьми - простыми и понятными.
Уехать, бросить всё, вывернуться из тупика, сбросить балласт и разобраться в себе! Именно этого она сейчас хотела больше всего. И так всё удачно к этому шло: кончилась аренда квартиры, подошли к концу иссякшие отношения, работа окончательно свелась к удалённым проектам. Оглянувшись вокруг, Катерина в какой-то момент поняла, что ничего её-то в городе и не держит! Собрав небольшой чемодан, самым ценным в котором был ноутбук со всей её социальной жизнью и работой, она свезла остальные пожитки к друзьям в гараж, и, как классическая киношная неудачница на первых кадрах с заглавными титрами, потащилась к маме в деревню.
Она часто ездила сюда и раньше. Но всё больше на пару деньков, летом, в жару, сбивчиво и высокомерно рассказывая последние «городские» новости, вся такая занятая, на подъеме, транслируя матери через свой небрежный столичный тон и ироничные комментарии замашки жителя Самого большого города.
Сейчас же Катерина, как брошенный котёнок, стояла на единственной асфальтированной дороге посёлка, чернеющей в снежной наледи наезженными полосами, и с трудом узнавала в заметенных под крышу сугробами домах знакомую с детства улицу. В середине дня тут было до звона в ушах, тихо. Только скрипнет где-то калитка, то пролает собака, и снова - абсолютная ватная тишина. Какая непривычная после гула большого города.
Вздохнув полной грудью морозный воздух, Катя подняла ручку чемодана и застучала его колесиками по наледи тротуара. Идти было недалеко.
Мама была предупреждена и встретила прямо у калитки. Наверное, уже полчаса выбегала глянуть на дорогу. Хлопотала. Радостно и озабоченно. Ни о чем не спрашивала, только вздыхала от избытка чувств. Если дети приезжают погостить – это радость, если пожить – значит что-то у них не вышло, не выгорело там, в большом Городе и это уже скорее беда и несчастье. Она заглядывала в глаза Катерины, пытаясь понять её чувства, но та была неожиданно рада возвращению и не скрывала этого. Видя хороший настрой дочери, мать оживилась, захлопотала куда веселее, посыпая дочь местными новостями. То корова отелилась, то участковый сменился. Катерина слушала, согреваясь в жарко натопленном доме после свежего морозца улицы, и на душе её было благолепно.
Вот её прежняя комната, её стол, за которым она делала уроки, узкая кровать, сейчас застеленная незнакомым покрывалом с «бабушкиной» горой подушек у изголовья. Будто и не было той квартиры на пятнадцатом этаже с видом на нестройную застройку до горизонта, открытой планировки с серым кухонным гарнитуром. Налаженного суматошного быта. Мужчины…
Да, будто и не было того мужчины, с которым она чуть ли не собиралась строить семью. Два независимых современных человека. Она вся такая передовая и прекрасная, он такой продвинутый и импозантный. Неторопливые встречи в кафе, разговоры об искусстве, литературе, «трендах». Всё красиво и вальяжно. Как два героя мелодрамы, они сходились мелкими шажками, поступая своей ультимативной независимостью, приоткрывая интерфейсы для контакта. Ах, этот почти на публику первый поцелуй! Романтичный вечер, праздничная подсветка пешеходной улицы, они такие молодые и радостные, чуть раскрасневшиеся после бокала вина и морозца. Она чуть отвернула губы, подставив уголок рта, он приоткрыл рот, мягко касаясь её лица, поддержав за спину. Было красиво до слёз, ничем не хуже, чем в том самом кино «про любовь», и она даже почувствовала легкое возбуждение.
Дальше было куда проще. Как два взрослых ответственных человека, они в сообщениях обговорили детали, подтвердили заинтересованность и очертили границы. Секс, также назначенный в очередном сообщении мессенджера, наконец, случился. Он был степенный и даже прохладный, по флажкам. Они больше следили за собой, чтобы не показаться навязчивыми или неуместными. «Так удобно, так не больно, а если вот сюда руку, хорошо? Ну и славно!». Всё артикулировалось, на все спрашивалось разрешение, по советам журнала Космополитен. И Катерина не кончила. Ни тогда, ни потом. Он интересовался её чувствами, касался куда нужно, нажимал не грубо и правильно, но она не могла отделаться от ощущения, что это написано в какой-то его методичке. И её тело не открывалось ему. Не могло, не верило. Она изображала наслаждение в нужный момент, приучив молодого человека к беспроблемному размеренному сексу. Пососала, подняла, заправила, он кончил, она – мыться.
Наверное, так и выглядит обычная семья. Все довольны, но не одновременно. Нужно подождать, обвыкнуться, перетерпеть. Вот еще немного, и он встанет на ноги, сделает предложение, и будет у неё настоящая семья! Но наступила эпидемия. Все сели по домам. И всё рассыпалось. Общение два часа в день не равно общению круглыми сутками! Мужчина оказался перезрелым мальчиком. Он лишился работы, впал в депрессию и целыми днями валялся перед ноутбуком, бесцельно отправляя в вечность день за днем. Она силилась спасти их бюджет подработками и новыми проектами, вкалывала по шестнадцать часов, пока он ходил вокруг неё кругами, клянча очередную доставку еды и минет. Он все время был «не в ресурсе», не мог не только работать, но и даже заниматься любовью. Даже те редкие минуты, когда что-то похожее на мужской член создавало в её влагалище видимость половой жизни, становились скорее исключением.
Она честно выдержала год. Карантин закончился, эпидемия прошла, но в их доме ничего не изменилось. Ресурс в мальчике не воскрес. Он окончательно превратился в злобного пасынка от чужого брака, требующего к себе особого отношения и не приемлющего никакой критики.
Решение пришло в измученную бессонницей голову однажды ночью и на утро оказалось спасительным и обрадовавшим их обоих. Сволочь даже не смог скрыть своей радости! Будто его досрочно выпустили из тюрьмы! Это особенно покоробило Катерину. И утвердило в правильности своего решения. В деревню! Бросить всё и на малую Родину, зализывать раны, собирать силы для следующего штурма!
***
В первые дни в зимней деревне работать совсем не хотелось. Катя садилась, проверяла почту, лениво просматривала затухающие всполохи прежних социальных связей. Теперь это было от неё так далеко и совершенно не волновало! Волновавшие раньше новости теперь совсем не трогали. Работа ждала, но она представила себе, что сейчас на курорте, и тешила себя ленью и праздностью. Мать уходила на работу, стараясь не разбудить, и оставляла на столе ароматные оладьи или драники. Катерина просыпалась уже к полудню. Все было холодным, но от того не менее вкусным. Она беспощадно наедала себе бока, запивая все сладким черным чаем. Где были её смузи, листья салата и кетодиета?! Именно в том самом месте!
Тридцатилетняя баба сидит на шее своей матери! Очень хорошо сложилась карьера! Но с деньгами дело было поправимое. Три проекта находились в работе, и, поднажав, она бы внесла в их новый семейный бюджет свою значительную лепту. Где только взять силы и заставить себя работать посреди заснеженного небытия и забытого временем поселка?
Катерина сладко потягивалась после позднего завтрака и отправлялась обратно в постель вместе с ноутбуком «греть яйца».
«Дочь. Я забыла тебе предупредить, сегодня зайдет сантехник - починить гудящий кран, не пугайся и впусти его, пожалуйста! Деньги в серванте, в вазе, ну ты знаешь!»- пришла смс буквально за несколько минут до того, как в дверь требовательно постучали. По сельскому обыкновению она была не закрыта, и не ожидая ответа растворилась, пропуская в клубах замороженного пара внушительную фигуру мужчины.
— Сантехника вызывали? – Пробасил молодой, но низкий голос. Из-под меха шапки на полураздетую Катерину глянули озорные и цепкие глаза.
— Да, вызывали. Мама вызывала! – Кутаясь в халатик под раздевающим взглядом мужика, пролепетала Катерина.
— Показывайте! – Внушительная фигура потопталась в прихожей, грохнув об пол сумкой с инструментами.
— А я не знаю, где что! Может, на кухне! – Катерина показала рукой направление.
Сантехник, не разуваясь, прямо в валенках двинул на кухню.
— Может, вы все-таки разденетесь? – Возмутилась Катерина.
— Раздеться? Вот прям так сразу?! Ну как скажете, красавица! – Еще веселее пробасил сантехник, возвращаясь в прихожую.
Под тулупом оказался крепкий, невысокий мужчина чуть постарше самой Катерины. У него были широкие плечи, крупные, с виду очень сильные, заскорузлые руки. Мощная грудь и крепкий подтянутый зад. Всё это Катерина оценила, непроизвольно скользя взглядом по его фигуре. Мужчина, в свою очередь, бесцеремонно пялился на неё. Она не была особенной красавицей, но в свои тридцать привычно ловила на себе взгляды мужчин. Крепкая телом, в мамочку, у неё было что прикрыть и спереди, и сзади. Волосы до плеч, ровное гладкое лицо делали её если и не красавицей, то вполне миловидной женщиной в самом соку. Катерина повела плечами, расправляя локоны под внимательным мужским взглядом, и почувствовала смущение. От сантехника веяло первобытной силой и чистой мужской энергией, которая обычно сводит женщин с ума. Катерина хорошо почувствовала это даже стоя от него на почтительном расстоянии.
На кухне все краны вели себя бесшумно. Тогда они отправились в ванную, где и вправду один кран издавал мерзкий гул, если барашек был наполовину открыт.
— Где тут у вас воду перекрывать? – Спросил сантехник.
— Да я не знаю! – Что вы меня все спрашиваете?! Вы же сантехник, должны знать!
— Ладно, сейчас найдем! – Мужчина встал, чтобы выйти из ванны, а девушка замешкалась в дверях, и его грозное тело приблизилось к ней вплотную. – Позвольте!
