Они воротят нос и глядят надменно. Но именно это их и выдаёт. Они думают, что все будут дрожать перед их перекошенным озлобленностью личиком. Но таких охотников типа меня, это только заводит. А еще больше меня заводит если рядом с такой ненавидящей всех мамашей оказывается невинно смотрящий на большой окружающий мир забитый и задерганный не устроившей личную жизнь родительницей прекрасный цветок - подрастающая дочка. Вот он - главный приз! И в этот момент первого узнавания меня пронзает дьявольская стрела вожделения. Мой хитроумный и развращённый ум переходит в режим хищника. Охота началась!
***
Я только что развёлся, и мы разменяли квартиру на две поменьше. Мне досталась однокомнатная в хорошем районе, недалеко от основной работы. Вещей было немного, и я быстро обжился. Буквально на третий день после переезда, выйдя пораньше на работу я увидел их впервые.
Старшая - мать, была невысокой худой женщиной с черными как смоль, собранными в тугой узел масляными волосами. Под стать своему узлу на волосах, она вся была напряжена и собрана, ощетинившись на любую внешнюю угрозу. Приталенное пальто без излишеств, платок на шее, прямые линии сумочки и полуботинок. Вся она была тёмная и угловатая, напомнив мне Червонную королеву из "Алисы в стране чудес". Она зыркнула на меня, когда я выходил вместе с ними из подъезда и дернула за руку от меня в сторону вторую, ту, что помоложе. Похоже, это была её дочка. Довольно взрослая, и симпатичная, в отличие от мамы бросившая на меня живой заинтересованный взгляд темно-карих живых глаз, правда тут же потупившись снова. Одета она была необычно тепло для стоящей погоды, закручена и упакована как сосиска в тесте. Мать что-то выговаривала ей. То ли собиралась та медленно, то ли забыла что-то дома. Говорила с ней зло, отрывисто, буравя своим пронзительным взглядом. По силе и ярости обвинений казалось, что девочка минимум, убила бомжа. На улице их ждало такси, и они сразу уехали.
В воздухе после мамаши остался висеть сильнейший удушливый запах каких-то стойких духов. Даже ветерок на улице не смог сразу разогнать этот приторный липкий запах. А я остался курить у подъезда раскладывая в уме первые впечатления. Не удивительно, что рядом с такой мегерой нет мужика, одни духи могут отогнать любого!
Но меня это не пугало. Решение созрело за несколько первых секунд, как только я увидел младшую. Это было сложно, но потому еще более интересно. Я даже не мог поверить, что судьба приготовила мне такой сказочный подарок прямо в собственном подъезде! И я немедленно решил приступить к активным действиям. На часах было половина восьмого, значит именно в это время они выходят из дома. Это надо было засечь и использовать. Окна мои выходили во двор и поставив свою веб-камеру на подоконник, настроив её на картинку дороги около подъезда, за пару дней я проследил весь их распорядок. Утром они уезжали вместе. Дочка возвращалась в районе трех часов. Один раз чуть раньше, второй - в половине четвертого. Мать появлялась всегда в одно время – в районе половины седьмого, обычно нагруженная тяжелыми сумками из гастронома. За те два дня, что я вел наблюдение, больше на улицу они не выходили. Ни старшая. Ни младшая.
Довольно закрытый образ жизни. Это сильно осложняло задачу. Надо было наглеть.
На следующее утро я поджидал их появление у подъезда, неспешно покуривая. Сначала подъехало такси. Потом спустился лифт и хлопнули двери. Из них выскочила старшая, буквально вытаскивая за собой дочку. Я громко и четко поздоровался. Мамаша хлестнула меня суровым взглядом и даже не удосужилась кивнуть в ответ, дочка же поняла глаза и поздоровалась бесшумно, одними губами. Я успел улыбнуться ей, пока она не опустила глаза снова.
Парочка пронеслась к автомобилю, не дав мне больше сказать ни слова. Но я бросился вслед за ними и придержал закрывающуюся дверь. Мама напряглась от этого ни на шутку и, кажется, сразу была готова биться со мной, дергая дверь на себя.
- Подождите, пожалуйста! - Попросил я. – Вы, если не секрет, куда едите? Моя машина не пришла, может скинемся на эту?
Мамаша уставилась на меня, мгновение раздумывая. Потом отрицательно покачала головой: «Извините, мы сами, нам попутчики не нужны!». И захлопнула дверь. Авто тронулся. Я лишь заметил, как её дочка провожала меня взглядом в заднее стекло.
Следующий день я снова встречал их внизу. Опять громко поздоровался и улыбался во весь рот. Мамаша, увидев меня в этот раз холодно кивнула, а дочка даже улыбнулась как старому знакомому.
Что ж, это был прогресс. Я сходил на работу и вернулся в начале седьмого. Заняв позицию у подъезда, я ждал неразговорчивую соседку. Она довольно скоро появилась, снова нагруженная сумками. Я бросил окурок и подлетел к ней протягивая руки к пакетам: «Давайте я вам помогу!». И снова меня чуть не сбил с ног её жёсткий и злобный взгляд: «Спасибо, я не нуждаюсь в помощи».
От того с холодной отрешенностью это было произнесено я даже замер на месте как вкопанный, пока она гордо шагала мимо меня в подъезд. Конечно, это было сделано мною на публику, для неё, чтобы показать, как сильно поразили меня её «бессердечные слова». Теперь она будет весь вечер мучиться, что ни за что обидела человека. Я знаю таких колючих женщин. Внутри они даже мягче обычных.
И, как и ожидалось, на следующее утро это возымело результат. Выскочившая из подъезда к поджидающей их машине парочка, не только остановилась поздороваться, но и мамаша раскрыла свой тонкий нервный рот и выцедила направление их движения, предложив, если «вам по пути», разделить с ними такси.
Не важно куда они ехали, я был согласен. В машине мы не общались, но я теперь знал где географически учится дочка и работает мама. После того как они вышли, я попросил высадить меня у ближайшего метро, так как ехать мне надо было совсем в другую сторону.
Так и повелось. А еще через несколько поездок я предложил полностью оплачивать такси самому, убедив их в том, что мне его обеспечивает работодатель. Эти поездки пять дней в неделю сделали нас если не приятелями, то хотя бы избавили меня от уничижительных взглядов старшей соседки. Теперь она только сдержанно кивала утром и сразу отворачивалась, стараясь не вступать со мной в разговор. Глядя на мать, и девочка вела себя в машине сдержанно. Хотя, если мы встречались на улице, спокойно охотно отвечала на вопросы и общалась. Самым сложным было выдержать в ограниченном пространстве машины удушающие мамашины духи. Потом это запах преследовал меня весь рабочий день, не заглушаемый никакими сигаретами. Если бы даже с остальным у этой женщины все было в порядке, одних духов хватило бы, чтобы отвадить от неё любых ухажеров.
Где-то через неделю таких поездок, я снова встретил свою суровую соседку у подъезда с сумками, и она предоставила мне, наконец, право, сопроводить её до квартиры. Это было также невероятно, как трава на вершине Эвереста. Только моё ангельское терпение и нацеленность на результат могли позволить такому случиться. Оказалось, её звали Анной, а её дочку - Элиной.
Еще пару недель ушло на то, чтобы уговорить Анну сходить на свидание. От категорического «нет-нет-нет», до почти утвердительного «может быть» мы шли ежедневными переговорами. Но после «может быть» случился главный прорыв – Аня дала мне свой номер телефона, чтобы договориться о времени и месте! Я не стал ей надоедать на радостях, наоборот, выждал сутки, а потом предложил место встречи. Анне оно показалось очень пафосным, и она его забраковала. Уже тогда я стал подозревать, что живут они небогато, даже бедно, и видимо, для такого места она не было готова в плане одежды. Также были отброшены и другие места, так что у меня в запасе оставалась только шаурмячная за углом. В результате чего, в конец озадаченный, я написал ей, что предлагаю посетить лучшее из известных мест с авторской кухней, которое по счастливому совпадению находится в её же подъезде, только на три этажа ниже. В общем, я пригласил её к себе домой. Она молчала полдня, а потом прислала короткое «ок, во сколько?».
Я подпрыгнул до потолка.
Женщины постоянно делают это. Своей холодностью и пренебрежением они часто только заводят мужчин, которые вместо того, чтобы оставить дохлый номер и переключиться на женщин попроще, почему-то из-за этого все яростнее пытаются доказать им свою преданность и заинтересованность. Хоть я и не был во власти подобных предрассудков, воспринимал Анну с холодной головой, только как путь, который необходимо пройти, чтобы дойти до её дочки, но и у меня эта локальная победа вызвала небывалый приток энтузиазма и приподнятое настроение на весь день.
Я не стал ничего готовить, заказав все в итальянском ресторане. От себя добавил только бутылку вина. В восемь я был полностью готов. Анна пришла вовремя. Она была как всегда строго одета, в свободном легком платье, тёмных колготках и туфлях. Духами от неё разило еще больше прежнего. Но я всё равно рад был её видеть. Я прошел в её глазах такой огромный путь от ненавистного соседа, до знакомого Миши, с которым она ездит по утрам на работу, и теперь пришла к нему на свидание, что это стоило отметить.
Она была невысокой и худенькой. Возможно, даже не лишена женского обаяния, но оно было надежно скрыто за скованными и осторожными движениями и скупой отрывистой речью. Кто и когда так ранил душу этой женщины, что она категорически не могла вылезти из своего кокона и хоть немного расслабиться?
Сначала она даже отказывалась выпить вина. Я не настаивал. Я вообще понял, что на любой нажим она ответит однозначно отрицательно. Поэтому пригубил сам и стал старательно ухаживать за гостьей. Она туго, по крупицам выдавала информацию о себе и своей дочке. Ни разу не упомянув каких-то родственников и отца ребенка. Я слезливо описал свой развод, выставив жену изменщицей, хотя в натуре всё было наоборот. Покушав ресторанной еды, и наконец, чуть отпустив вожжи, Анна согласилась попробовать вина. А потом еще, и еще. С непривычки, глаза её засоловели. Но я на всякий случай решил, что она меня опять проверяет, поэтому никак не воспользовался ситуацией. Может и зря. Но я так долго старался втереться к ней в доверие, что боялся всё испортить одним словом или неосторожным движением. Анна же натурально поплыла. Она стала клевать носом, невпопад отвечая на мои реплики и на глазах засыпала. Нежно подняв её, я сопроводил её ослабевшее тело домой.
