Страна наша всё же женская. Имя у неё женского рода, да и социальную жизнь во многом определяют женщины. Конечно, есть в стране и мужчины, но зачастую они воспитаны одинокими женщинами, и ведут себя соответственно. Защитников, настоящих мужиков из них при таком воспитании часто не получается. Потом они убегают от проблем, создавая новых матерей-одиночек, и история с «маменькими сынками» повторяется вновь.
Вот и Саймон рос в семье с одной лишь матерью. Он был смышлёным и ласковым, поэтому родительница с младых ногтей посадила его на божничку, а сама стелилась у его ног. Но он, повторимся, был не дурак, поэтому манипулировал родительницей тонко, без явного нажима, поощряя слепую беззаветную привязанность матери своими высокими успехами в школе и примерным поведением. Однако, сверстники и, особенно девочки не питали к нему такого же пиетета. Они были слишком недалёкие и грубые, постоянно попирали его выдающееся человеческое достоинство. Он не входил в их тусовки, стал предметом насмешек и тупых приколов. Вся его повзрослевшая чувственность оставалась внутри, не имея путей для выхода. Девушки, такие желанные, но далекие страшили его неприступностью. Более умный, более тонко чувствующий, более высокоорганизованный, такой особенный для мамы, он боялся быть осмеянным и униженным. Он нравился преподавателям - славный послушный мальчик, но до изжоги раздражал одноклассников.
Саймон мечтал быстрее вырваться из удушливой школы, от насмешек и притеснений ровесников, чтобы занять своё место в жизни. Но и в Универе он странно попал в обструкцию. То ли он себя неправильно вёл, то ли бывшие ровесники никуда не делись, и перешли вместе с ним в высшую школу. Парню хотелось любви и внимания девушек, но они смотрели на него как на пустое место. Зато он помогал на кафедре и всячески старался получить одобрение преподавателей. Его заметили и привлекли к кафедральным мероприятиям. Так он оказался на углубленных факультетских курсах для школьников. Да что там школьников, преимущественно школьниц! Это были очень заумненькие, уже созревшие девочки, седьмых – восьмых классов. В их глазах он был гуру, специалист, студент Университета. Впервые после матери Саймон чувствовал, что им восторгаются, буквально заглядывают в рот. Это чувство значимости пьянило и манило его. Как нигде он чувствовал себя среди школьниц живым и значимым. Он не планировал этого, но быстро понял, что от такого не отказываются.
В отличие от сверстниц, холодных и пренебрежительных, эти юные конфетки смотрели на него как на серьезного уважаемого преподавателя, который наделён правом учить и судить их способности. Похвала из его уст — это радость и событие, упрёк - повод поплакать и задуматься, поработать над собой, стать лучше. Это не были дворовые девочки с юных лет утерявшие иллюзии об окружающем мире, это были парниковые домашние создания, которые считали, что мир состоит из людей понимающих, добрых, которые желают им только добра.
Саймон сразу понял, что попал в место исполнения своих самых сокровенных желаний. Он купался во внимании и обожании юных нимфеток, большинство которых еще даже не понимали своей сексуальной значимости для мужчин, а значит и не умели ею пользоваться - менять на что-то существенное. Он тянулся к этими по-детски наивным молодыми созданиям, таким уже созревшим внешне, и они выделяли его, слушали и слушались. Он мог подойти совершенно спокойно к любой, приобнять, ощутить аромат её волос и кожи, почувствовать под ладонью трепетный гибкий стан. Он постоянно был возбужден после таких занятий и лихорадочно сбрасывал напряжение в глубоко волнующих фантазиях. Девочка или девочки в таких грезах отдавались ему добровольно, задирали свои юбки, раздвигали ноги, трогали себя, внимали его приказам и советам. Старательные отличницы, победительницы олимпиад, наивные и чистые, в его мечтах делали то, что он им приказывал, принимали нужные позы и были счастливы уже от того, что он удостоил их своим мужским вниманием.
Ему не нужны были все девочки. Тогда еще – нет. Найти, выбрать, увлечь невинную, воспитать, подчинить себе, положить, ВЫУЧИТЬ под себя – вот была его мечта в тот момент. Не зависеть от насмешливого пренебрежения молодых зрелых девушек, а взять ранимую трепетную душу и получить её всю без остатка – вот это была его высшая цель и наслаждение!
И она появилась, пришла! Школьница из восьмого класса. Девушка была тонкой и высокой как рябина, с детским наивным лицом, открытым беззащитным взглядом. Красивые ровные руки, крупная грудь и длинные ноги с беззащитными коленками. Пристальный взгляд из-под больших очков смотрел на него умными и влюблёнными глазами на всех занятиях. Никто никогда не смотрел так на него раньше. Он улыбнулся ей дважды, перекинулся парой слов, и она расцвела, потянулась к его теплому взгляду и милой улыбке, длинным витиеватым речам, изобилующим терминами и спорными выводами своей недолюбленной душой. Она смотрела на него с обожанием, открыв рот, и медленно тонула в своих чувствах как в трясине. Не выбраться.
Как охотник, он почувствовал свою жертву. Сразу и бесповоротно она была вся - его. И он мог действовать не торопясь. Сначала это были долгие доверительные разговоры, легкие телесные контакты. «Ты такая особенная, ты не такая, как все, ты старше своих лет, ты гораздо умнее, чем твои сверстники. У тебя плохо с друзьями, потому что ты слишком взрослая для них» - так он говорил он ей, держа её холодные взволнованные руки в своих, согревая своим дыханием. Ему всегда можно было пожаловаться на свою жизнь, на непонимающих родителей, другие неурядицы. С ним она чувствовала себя нужной, значимой. Она звонила ему, и они разговаривали часами. Он заменил собой всех подруг и знакомых. Это не был какой-то мальчик-ровесник, это был студент, умный, обаятельный ВЗРОСЛЫЙ парень. Она с ним ДРУЖИЛА, и она нравилась ему вся и без оговорок. Он был чертовски понимающим и нежным. И точеная женская головка всё ниже склонялась ему на плечо перед этим его обаянием и умом. Он тоже наклонял голову и находил её трепетные жадные губы и сладкий открытый для поцелуя рот.
В этих сильных чувствах первой и такой взрослой любви девушка растворилась теряя себя, в надеже быть для любимого всем.
Осталось немного «подрессировать» её. Вот она что-то сделала не так: не смогла приехать, опоздала, заставила себя ждать или не согласилась с его всегда правильными советами. Тогда она получает порцию холодного пренебрежения и игнора. Для девочки, у которой на парне сконцентрировалась вся жизнь, по уши восторженно влюбленной, это были мучительные часы и дни, когда она не находила себе места и кидалась на стены. И после них, она всё больше ломала себя, отказывалась от собственного мнения и своих желаний, выменивая это на его внимание и любовь.
Удав не убивает жертву сразу, он медленно стягивает свои кольца. Это было особенное наслаждение для Саймона - привязывать к себе умную и красивую девочку, делать её рабыней своих желаний. Он уже мог требовать от неё большего, целуя её до одури в темных коридорах Универа, пряча свою сексуальную игрушку от всех взглядов в подворотнях и безлюдных местах. Она была ПОДГОТОВЛЕНА. Или так ему казалось. Пришла пора переходить к активным действиям.
Манипулятор никогда не будет прямо говорить, что ему нужно. Такой матерый как Саймон сделает так, чтобы люди, женщины, сами догадались, что он хочет и бежали быстрее выполнять это. Самая услужливая получит приз – его. Если ты с молодых ногтей помыкаешь матерью, контролировать молодых влюбленных девочек совсем не сложно.
"Приезжай ко мне сегодня, мамы не будет дома!" - однажды попросил он свою юную подругу. И она явилась как часы, продрогшая и взволнованная. Что она от него ждет, преданно заглядывая ему в глаза из-под запотевших очков? Знает ли она, ЧТО он от неё хочет, или настолько наивна, что представляет что-то другое?
Оно обнял её и покрыл нежное и пахнущее юностью лицо поцелуями. Он был аккуратен и ласков как никогда. Эта мягкая и ароматная кожа! Эти покорные девичьи губы можно было пить, такие они были сладкие и сладостные.
«Ты замёрзла, быстрее раздевайся, пойдем греться в ванну!» - Там уже всё было готово - всё как он хотел. Это должен был быть особый вечер. Сценарий был неоднократно проигран в мечтах и сбрызнут спермой фантазий. Вино, фрукты. Он забрался в ванну вместе с голой девушкой. Вот оно - осуществление мечты! Та неуверенно пыталась прикрыть свою большую и аппетитную грудь. Он будто и не видел её роскошного тела, набухших сосков, полуоткрытых губ, мурашек по мокрому телу. Разговаривал об отвлеченном, кормил её из рук, гладил руки и плечи, целовал чуть касаясь, как бабочка крыльями, губы, глаза, щеки, плечи и колени.
Он будто невзначай положил её руку на свой напрягшийся в мыльной воде член, намекая на её действия. Большой член – меленькая девушка. Так трагично волнующе. Но девушка чувствовала себя не в своей тарелке, напуганная и зажатая. Она хотела больше поцелуев, обнимашек, но меньше этой пошлой отпугивающей телесности, которая еще не расцвела в её несозревшей голове и потому медлила. План неожиданно срывался. Заставлять и настаивать напрямую было не в правилах Саймона – она должна всё сделать САМА! Разочарованию не было предела. Влюбленная дурында даже не понимала, что ему от неё сейчас надо! Или строила из себя идиотку.
Он почувствовал себя обманутым и опустошенным. Все было напрасно. Он же не насильник заставлять, а эта девочка всё еще оказалась не готова. Пришлось выпроводить незадачливую любовницу. Он был с ней теперь холоден и формален, даже не поцеловал на прощание. Пообещал позвонить, но не собирался этого делать. Она набирала сама, а он сбрасывал звонок раз за разом. Бешенство медленно затихало. В сердцах, как-бы вскользь, он объяснил ей, что у взрослого мужчины есть потребности, которые ДОЛЖНА удовлетворять его любимая девушка. "Ну может не секс, но ведь минет доступен всем, даже девственницам!" – горячо шептал он в трубку. Довела, вынудила сказать всё как есть!
