Пора спать. Предложил ему перед сном сходить в туалет, чем опять вогнал в краску. Он отказался. В туалете я снова отогнал нехорошие мысли, кышь-кышь.

Вернулся, он уже лежит на спине, вытянувшись в струнку. Трусики на спинке кровати не заметил, значит лег в мокрых.

- Что же ты трусы не снял? Сыро же спать в мокрых. Или меня стесняешься? - и тут я ляпнул сокровенное. - Может, боишься, что я буду к тебе приставать?

Он улыбнулся. А я прошлепал к выключателю - свет выключил.

Лежим, молчим. В окно, из-за шторы заглядывает любопытный фонарь. Ничего интересного, двое в комнате, и никакого секса.

Я так вымотался за день, думал, что только голову на подушку - как усну. А тут сон не идет. И он, чувствую, не спит. Сопит, глаза прикрыты, но напряжен.

Чайку хлебнуть? В горле пересохло.

Я встал, уселся у стола, плеснул в стакан чаю. Алик лежит на животе, тихо так лежит.

Эх, был бы пьяным, притворился бы, что кровати перепутал, а тут и такого шансу нету.

Была - не была. Уселся на край его постели, он не шелохнулся.

Ну, чудила, вспомни Игоря. Вот кто бы уже давно завалил парня. А я развожу антимонии.

Что я теряю? И осторожно положил руку на манящие холмики.

Уже был готов вскочить, начать извиняться, но парень только затих.

Тогда я погладил, осторожненько погладил его попку. Тонкое одеяло на ощупь было влажным.

По-моему, он дрожал.

Тогда я откинул одеяло и решительно взялся за резинку трусов.

- Я же говорил, что будет холодно, - проворчал и попробовал их стянуть. Мне показалось, или он действительно приподнял попу, облегчая мне задачу.

- Сейчас я тебя согрею - уже смелее стал растирать ладонями это чудо. Теперь от пояса к плечам, теперь опять ниже.

И тут я рискнул. Стал согревать дыханием спину. Ниже, ниже. Не удержался и поцеловал. Сначала одно полушарие, затем второе.

Молчит.

Ну, вскочи, возмутись! Хотя бы скажи твердое "Нет!"

Молчит.

Я уже сижу на его ногах, уже мой любопытный змей нашел себе пристанище в ложбине и трется, каменея, между полушарий.

Где-то здесь должна быть дырочка? Вот уже мои шаловливые пальцы её обнаружили и ласкают.

Надо, надо спросить?

- Можно? - а горло пересохло, один хрип.

Кивает, уткнувшись головой в подушку.

- У тебя уже было? - глупейший из вопросов.

- Нет, - прошелестел он.

Так, салфетки, крем из тумбочки на палец, заодно схватил презик. Вот для чего я их купил, когда пошел в аптеку за таблетками от головной боли.

Мой палец проник, преодолевая сопротивление узкого колечка. Что, я буду целку ломать?

А, всё когда-то бывает впервые. Теперь добавим еще один палец. Сопротивление ослабевает.

Так, свою подушку ему под попу.

- Приподымись, - шепчу. Он послушно приподнимает попку.

- Потерпи, потерпи, - заговариваю я его.

Одной рукой раскатываю презик по члену, вторая рука занята, уже два пальца свободно входят в его дырочке.

Надо как следует смазать, вот, теперь уже попробуем.

Не получается. Он зажался.

- Расслабься, расслабься.

Подействовало. И я начал путешествие.

Сразу припомнил все ласковые игоревы слова, повторяю, прибавляю от себя, двумя руками лаская полушария.

Всё, попа коснулась моего лобка.

Он тихо простонал.

- Мой сладкий, мой ненаглядный, мой хороший.

Надо дать ему привыкнуть.

Пора? Пора!

Теперь начнем движение.

Он послушен, словно глина, подчиняется моим рукам.

- Продолжать?

- Да.

- Не слышу.

- Да!

То ли переволновался, то ли неделю секса не было, не могу кончить.

Он только постанывает.

Переворачиваю его на спину, задираю ноги и смотрю в лицо.

Опять начинаю движение. Глаза по-прежнему закрыты, лицо исказилось гримасой. Нежно беру в ладонь его перчик. Он поддается вперед.

- Да, да, милый мой, - наклоняюсь и целую в губы.

На ладони остатки крема, потому легко скольжу по его члену. Нравится. Стал приподнимать зад, одновременно проталкивая в мой кулак член.

А лицо-то, лицо - такое сосредоточенное, но уже без гримасы боли.

Чувствую, он уже на подходе. Задышал тяжело, лицо скривилось, губу закусил.

Свершилось, кулак мой взмок, покрываясь его кончей, а мой-то не торопится, налит кровью, а оргазм и не приходит.

Что делать? Знаю, что сейчас уже делаю ему больно. Пришлось изобразить оргазм и задергаться. Вытаскиваю засранца, запашок пошел по комнате, хватаю салфетку и снимаю презик. Ах, красавчик, что же ты так подвел меня. Обтираю его одной салфеткой, другой промокаю сперму парня с живота. Теперь его поцеловать в губы.

Он несмело ответил.

- Всё нормально? - интересуюсь. Так, на всякий случай.

Складываю грязные салфетки в пакет, не забыть его выбросить утром, и отправляюсь спать.

Проснулся в семь. Сосед спит, безмятежно так спит, на боку, кулак под щеку.

Тихо-тихо собрался, подхватил пакет со следами ночного приключения, чайник и полотенце. Чайник с водой на плиту на кухне, а сам в душ.

В душе никого. Пары раз хватило, чтобы проснувшийся член выплеснул сперму. Свой же, что его ругать?

Выхожу с закипевшим чайником, навстречу делегация дам во главе с матерью Алика.

- Доброе утро, - я приподнял цилиндр.

Она присела в реверансе:

- И Вам доброго утра? Не очень досадил Вам мой сын?

- Что Вы, что Вы! У Вас замечательный сын.

И побыстрее ретировался.

Захожу в номер. Парень уже одет, сидит на краю своей койки.

Вот он - момент истины. Сейчас я услышу про себя всё-всё. Быстро открыл окно, чтобы проветрить номер, засуетился у стола, заваривая чай, на него не гляжу. Боковым зрением вижу, как он встал и подошел ко мне.

Режу колбасу, ломаю лепешки - хозяйничаю. Алик стоит рядом, молчит.

Вроде бы все. Теперь надо выпрямиться и спокойно посмотреть на него.

А Алик?

Он берет меня за плечи, приподнимается на цыпочки и вытягивает губы трубочкой для поцелуя.

Раз пошла такая драка. Отступаю, ногой пытаюсь прихлопнуть дверь поплотнее, одной рукой ищу защелку, другой обнимаю парня.

Целуемся, обнимаемся.

- Хочу посмотреть на Вашего богатыря?

Хотел отмахнуться, какое там. Он опустился на колени, задрал мою футболку и начал целовать мой, далеко не идеальный живот.

Приспустил мне штаны, освобождая бойца, который, как ни в чем ни бывало, удивив меня,   принял стойку.

А ладони у него удивительно мягкие и нежные. Обхватил ствол и любуется им.

Была, не была.

- Поцелуй его, - прошу. А сам проталкиваюсь в приоткрытые губы, проталкиваюсь миллиметр за миллиметром. Положил ладони ему на затылок и подталкиваю. Он сопротивляется, но слабо.

Тут меня пронзает мысль:

"Сейчас постучит в дверь его мать"

Надо, надо успеть, и я усиливаю давление.

- Только в рот не кончайте, - просит, а сам массирует, массирует мой член.

Я киваю, а сам продолжаю-тороплюсь.

Чувствую приближение. Искушение велико, слишком велико. Будь что будет. И изливаюсь ему в рот. Он губ не разжимает, только укоризненно взглянул.

Вот Алик  поднялся с колен, и опять прижался ко мне.

А я сжимаю, сжимаю его в объятьях.

Не отдам, никому тебя не отдам.

Идиллию нарушает осторожный стук в дверь и тихое:

- Али?

В бешенном темпе я натягиваю штаны и оправляю футболку. Парень быстро разливает чай, показывает мне знаком сесть, а сам открывает дверь.

- Вы завтракаете?

Я-то только начал, а сынок Ваш уже откушал легкий французский завтрак.

- Да, мама, мы уже заканчиваем.

"Мама, сын никуда с Вами не поедет, я забираю его с собой, и мы будем жить долго и счастливо."

- Десять минут, мама?

- Хорошо, мы будем ждать тебя в фойе.

Как виновато он на меня посмотрел, затем подошел, присел на корточки и положил голову на мои колени. Я погладил его по голове, а потом подтолкнул в плечо:

- Ждут тебя.

Он вздохнул и поднялся.

Собрал сумки и коробки, подошел к двери, оглянулся и посмотрел на меня с грустной улыбкой.

А я, сука, увлеченный бутербродом, только кивнул ему.

- До свидания?

- До свидания, - с полным ртом пробурчал ему вослед.

Мерзко так стало, противно.

Надо было проводить, проститься, но ноги стали ватными и перестали слушаться.

Дверь закрыта, приключение кончилось.

На работе развил бурную деятельность. Акт выполненных работ подписали еще до обеда, и я отправился за вещами в гостиницу.

Почему я решил, что он меня будет ждать у входа в гостиницу на скамейке?

Не ждал.

Вагон вечернего поезда был переполнен. В моем купе сидели трое, уже веселых мужичков. Я забрался на верхнюю полку и провалился в сон.

Конечно, я убаюкал совесть, отогнал его прощальный взгляд.

А что я ему мог предложить, что я ему мог дать?

У меня своя жизнь, у него своя.

Так, командировочное приключение...

(с) Феликс Бобчинский, 2013.