Я замерла, собравшись с духом. Слегка напряглась, потом расслабилась и стала пробовать. Осторожно вбирая его член, двигаясь дальше постепенно привыкая к его размеру, позволяя губам и горлу привыкнуть к новому ощущению.
Я как наяву услышала шепот Кури, что говорила мне.
"Не пытайся заглотить сразу. Расслабь горло, дыша носом, пусть головка сама проникнет дальше"
– Darling, no need to push yourself, – голос Нэсса был хрипловатым, но мягким. Он едва заметно коснулся моей головы, будто пытаясь остановить меня. (Милая, не нужно заставлять себя)
Я взглянула на него снизу вверх, чувствуя, как возбуждение заполняет всё моё тело. Покачав головой, я дала понять, что не собираюсь останавливаться. Мой взгляд говорил: Доверься мне. Я справлюсь.
Я сосредоточилась, стараясь полностью расслабить горло, отпустила все страхи и сомнения. Мягкие движения губ сменились решительными, каждое из которых погружало его всё глубже. Член скользил внутрь, наполняя моё горло до предела. В какой-то момент я почувствовала лёгкий ком в горле и слёзы, выступившие на глазах, но не остановилась. Но в этот момент все получилось. Он проник дальше и теснота моего горлышка только добавила ему новых ощущений, отчего он сладостно застонал.
Когда я смогла погрузить его до самого основания, время словно остановилось. Я почувствовала, как Нэсс задержал дыхание, его рука крепче сжала мои волосы, а по моему телу прокатилась волна странного, почти болезненного удовольствия. В горле щипало, дыхание сбилось, в ушах звенело. Но я не отстранилась. Я сделала это.
Я подняла взгляд на Нэсса, чтобы увидеть его реакцию, и поймала его ошеломлённый, восхищённый взгляд. Он выглядел так, словно не верил, что я смогла. А я не просто смогла — я почувствовала себя сильной, уверенной, невероятно счастливой.
– Brave and foolish bunny, – прошептал он, поглаживая меня по голове. («Смелый и глупый зайчонок.»)
Эти слова вызвали во мне тёплый отклик. Его тон был одновременно нежным и слегка ироничным, но в нём читалось восхищение, которое только усиливало мою уверенность.
Только после этого я отстранилась, позволяя себе перевести дыхание. Губы немного опухли, а горло ещё ощущало слабое покалывание, но это только подогревало внутреннее удовлетворение от того, что я смогла сделать.
Теперь я продолжила минет более привычным способом, лишь иногда вновь пропуская головку в горлышко и делая поступательные движения и вызывая у него. Мои губы скользили по его члену плавно и размеренно, обхватывая его всей своей мягкостью, а руки уверенно поддерживали у основания. Я слышала, как его дыхание становилось всё глубже, а тихие стоны подтверждали, что я делаю всё правильно.
Краем глаза я заметила Курай. Она чуть отклонилась назад, закрыв глаза, её лицо светилось смесью удовольствия и полной расслабленности. Её тонкие пальцы мягко обвивали руку Мартина, который ласкал её так нежно, словно она была фарфоровой статуэткой. Её лёгкие, почти незаметные стоны перекликались со стонами Нэсса, а также прерывистыми вздохами меня и Мартина, создавая вокруг нас атмосферу гармонии и удивительного единства.
В тот момент я почувствовала, что между нами четырьмя возникло что-то большее, чем просто близость. Это была особенная связь, смесь принятия, доверия и взаимной поддержки.
Я вернулась к своим движениям, ощущая, как волнение внутри сменяется сосредоточенностью. Каждое движение моих губ, каждый скользящий по его члену касание языка и лёгкое сжатие рук выражали всё, что я не могла передать словами. Я хотела отблагодарить его, показать, как много для меня значит то, что он и Курай сделали для нас.
Они не отвернулись, не посмеялись, не указали на нашу неуклюжесть и неопытность. Они не толкнули нас узнав кто мы и откуда. Они приняли нас, какими мы были, показали, что мир может быть мягким, теплым и открытым, что в нём есть место для нас.
Мои движения стали более уверенными. Я старалась уловить каждую его реакцию, прислушивалась к его стонам и дыханию, читала подсказки в напряжении его тела. Его стоны становились громче, дыхание всё более прерывистым, а я, чувствуя, как его удовольствие нарастает, только сильнее погружалась в этот момент, полностью отдаваясь своему желанию сделать его счастливым.
"Ты заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь всего." - думала я, не зная точно к кому именно относится это "ты", наверно ко всем нам четверым, вместе и по отдельности, хотя в первую очередь, конечно, к Нэссу
Я вспомнила, как в те первые дни я чувствовала смущение и робость. Как боялась сделать что-то не так, но он никогда не осуждал. Его терпеливость была подобна тёплому одеялу в холодную ночь. Он объяснял, направлял, учил, не требуя ничего взамен. Теперь я хотела отблагодарить его, отдавая всю себя, всю свою нежность. Я знала, что словами не смогу передать всё, что чувствовала. Только так — через каждое прикосновение, каждое движение губ — я могла сказать "спасибо".
Мы находились в парке, в одной из старых деревянных беседок, чуть в стороне от основных тропинок. Окружающий нас густой кустарник и высокие деревья создавали ощущение уединённости, но звук наших голосов мог легко донестись до случайных прохожих. Мы понимали, что в любой момент кто-то мог заметить нас, услышать, но это лишь усиливало напряжение, придавая всему происходящему остроты. И даже если кто увидит или услышит. Я не боялась этого! Пусть видят, пусть слышат! И пусть завидуют!
Его стоны становились чуть громче, а тело напряжённым. Я чувствовала, как он постепенно теряет контроль, и это только подстёгивало мою уверенность. Мои губы скользили по его члену, язык играл на самой чувствительной его части, руки крепко держали основание, следуя за движениями рта. Я ловила каждую его реакцию, чтобы понять, что приносит ему наибольшее удовольствие.
Краем глаза я заметила, что происходило рядом. Мартин, явно осознавая риск, казался сосредоточенным, его лицо светилось от напряжения и желания. Он ласкал Курай, его движения были немного неуклюжими, но искренними. Его язык аккуратно скользил по её лону, чертя влажные, нерешительные линии, которые становились всё увереннее.
Горжусь им, — мелькнуло у меня в голове. Мартин, который ещё недавно выглядел таким застенчивым, теперь постепенно раскрывался. Несмотря на риск быть замеченными, он старался угодить, дарить удовольствие, забывая обо всём вокруг. Его губы слегка припухли от напряжения, а дыхание стало тяжёлым.
Курай лежала, выгнув спину, на прохладных деревянных досках скамьи. Её длинные волосы разметались вокруг неё, словно волна, а грудь поднималась в такт глубокому дыханию. Её приоткрытые губы выпускали лёгкие, хрипловатые стоны, которые эхом отдавались в тишине парка. Пальцы Курай то мягко запутывались в волосах Мартина, то скользили по его затылку, нежно направляя его.
– Mmm, that's good, darling. Just like that… – прошептала она, чуть приподняв бедра, когда его язык начал описывать крошечные круги вокруг её клитора. («Мм, хорошо, дорогой. Вот так…»)
Её бедра напряглись, пальцы сжали деревянный край скамьи, когда он сосредоточился на её самой чувствительной точке. Курай приоткрыла глаза и встретилась взглядом с Мартином. Её улыбка была наполнена теплом и одобрением, словно она хотела передать ему уверенность.
– You're learning fast, aren't you? – прошептала она, мягко улыбаясь. («Ты быстро учишься, не так ли?»)
Щёки Мартина порозовели, но он не остановился. Его губы снова скользнули вниз, а язык продолжил своё движение, уже более уверенно. Его руки, которые вначале дрожали, теперь мягко скользили по внутренней стороне её бёдер, нежно поглаживая её бархатистую кожу.
Её дыхание становилось всё более рваным, стоны наполняли пространство беседки, отдаваясь в окружающем лесу. Мы все знали, что можем быть услышаны, что любой, проходящий мимо, мог наткнуться на нас. Но этот риск лишь подогревал наши эмоции, делая момент ещё более захватывающим.
Курай выгнулась, её тихие стоны стали громче, заполняя пространство беседки. Её глаза были крепко закрыты, а дыхание сбилось до частых, рваных вздохов. В какой-то момент она легонько потянула Мартина за волосы, заставляя его поднять взгляд. Её лицо было озарено чувственностью, губы дрожали, а голос прозвучал мягко, но с нотками настойчивости:
– You're doing amazing, Мартин. Don't stop. («Ты делаешь это потрясающе, Мартин. Не останавливайся.»)
Её слова вдохновили его. Мартин, хоть всё ещё немного неуверенный, стал двигаться более решительно. Его язык обрисовывал чувственные круги вокруг её клитора, заставляя её вздрагивать и выгибаться ещё сильнее. Его руки крепко держали её бёдра, притягивая её ближе, словно он не хотел упустить ни одной секунды этого момента.
Курай приподнялась, её тело задрожало, и внезапно её голос прорвался на громкие, прерывистые крики:
– Yes… just like that… don't stop… please, don't stop… – её голос дрожал, превращаясь в почти певучий стон, пока волна удовольствия полностью захватывала её. («Да… вот так… не останавливайся… пожалуйста, не останавливайся…»)
Я наблюдала за ними, чувствуя, как меня переполняют смешанные эмоции: гордость за Мартина, восхищение тем, как он справляется, и желание отдать себя полностью. Этот момент был не только физическим, но и символическим — мы учились, становились ближе друг к другу, открывали новые грани себя.
Мои губы продолжали двигаться вверх и вниз, язык мягко обводил его головку, задерживаясь на самых чувствительных местах. Иногда я позволяла себе опуститься глубже, чувствуя, как Нэсс напрягается, а его дыхание становится всё прерывистее. Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. В них читалась смесь наслаждения и признательности.
