- Я сама насажусь!
Маринка, направив глядящее вверх «папочкино» копье внутрь своей пещерки, чуть опустилась на него, а затем резко бросила себя вниз, позволяя пронзить свою красоту до самой матки.
- А-ий!
Она на мгновение замерла, сидя на члене, а затем уперлась руками в плечи лежащего под ней мужчины.
- Помчались, папочка?
- Да!
Это и в самом деле была настоящая скачка. Маринка, закрыв глаза, бешено раскачивалась на члене, едва не слетая с него. Без устали взмывала вверх и с силой опускалась вниз навстречу атакам свекра. С размаху насаживалась на всю длину ствола, вскрикивала, встречая маткой головку. Снова мчалась вверх, чтобы через мгновение снова ощутить пронзающий ее пещерку живой поршень. Волны оргазма пробегали по Маринкиному телу, заставляя судорожно вздрагивать бедра и сбивая дыхание. Она не останавливалась, продолжая свой развратный галоп на доставшемся ей на сегодняшнюю ночь скакуне. Еще, еще, еще! Еще-о!
- Маришка, я вот-вот. Слезай. – Донеслось до нее торопливое предупреждение.
- Не хочу! Кончай в меня. Можно!
- Ну тогда, о-о-о-ох!
- Па-а-почка!
В глубине Маринкиной пещерки ударил горячий фонтан мужского оргазма. И вслед за ним, Марину накрыл ее собственный, самый сильный за сегодняшний день момент наслаждения. Унес, закружив голову, в волшебный мир удовольствия, заставил на мгновение выпасть из реальности, теряя ощущение, где и с кем ты находишься. Маринка осознала себя, уже рухнувшей на грудь свекра, еще вздрагивающей от последних сладких судорог бурного финиша и с трудом переводящей дыхание.
- Класс! – Тихо выдохнула она.
- Ага. – Согласился лежащий под ней свекор. – Только ты сейчас с меня не слезай. А то весь коктейль из твоей киски на меня прольется.
- А как же мне, папочка? Я ведь не могу сидя на тебе спать.
- Очень просто. Держись за шею. – Николай Михайлович, подхватив Марину под попу, ловко развернулся, удерживая невестку, так, что она оказалась лежащей на спине, а он на ней сверху. – Вот теперь можно и вынимать.
Игрушка свекра, покинув Маринкину киску, влажно блеснула перед ее лицом в пробивающемся в комнату лунном свете.
- Я надеюсь, ты не против ее в ротике искупать доченька.
- Хитрый ты, … папуля. – Дочиста облизав еще упругий стержень, чуть обиженно глянула на свекра Маринка. – Хулиганили вместе, а отмываться топать одной мне.
- Ну ты бы себя приводить в порядок так и так бы пошла. – Оправдался Николай Михайлович. – А я, пока ты моешься, нам еще по бокальчику налью. Там в бутылке еще оставалось.
Вот и поспорь с ним. Марина вновь накинула на себя халатик и, спустившись вниз, выскользнула из дома в ночную прохладу. Выложенная светлой плиткой дорожка к бане слегка поблескивала в неверном лунном свете. Маринка быстро прошлепала по ней и, распахнув дверь, нырнула в нагретую, пахнущую травами и веником полутьму. После полуночи, правда, в баню ходить не советуют, чтобы банника не сердить. Но не засыпать же с полной сока и мужских сливок киской. Да и кто сейчас в сказки верит?
Марина поплескалась в мыльной и, приведя себя в порядок, вышла в предбанник. Фу, жарко там. И вкус «папочкиных» сливок хорошо бы запить. Маринка, налив себе полную кружку добытого из холодильника кваса, плюхнулась на лавку, не спеша потягивая прохладный напиток. Ой, хорошо!
Брякнув опустевшей кружкой о стол, она вдруг непроизвольно усмехнулась. Однако, нежданно-негаданно ее на этом импровизированном ложе сегодня окучили. Вот уж не думала, что такое случится. Но от факта никуда не денешься. Всего лишь несколько часов назад она, забыв всякий стыд, задыхалась и вскрикивала, вертясь под ударами «папочкиного» копья на этой гладкой столешнице. Маринка, закрыв глаза, представила, словно воочию, эту развратную сцену. Себя, лежащую на спине, с закинутыми на мужские плечи ножками и свекра, который, нависнув над ней, с размаху раз за разом вгоняет в открывшуюся ему красоту свой упругий, блестящий от сока и смазки ствол. Еще, еще и еще.
Маринка внезапно поймала себя на том, что, вспоминая, как недавно отдавалась Лешкиному папочке, уже играет пальчиками с киской. Блин, все тебе мало! Ведь уже три раза оттрахали. Да не как попало, а от души. Но мысленный призыв не помог. Картинки скачек со свекром на столе и в постели вертелись в воображении Маринки, заставляя ладонь по-прежнему оставаться между слегка раздвинутых ножек, а низ живота слегка вздрагивать в приятном томлении. Пришлось ей задержаться в баньке еще минут на десять, сначала предаваясь приятной игре, а потом снова отмывая следы уже собственного баловства.
- Ты что-то долго там. – Встретил Марину вопросом валяющийся в ее комнате на кровати Николай Михайлович.
- Посидела маленько, квасу попила. – Маринка, скинув халатик, нырнула к свекру под одеяло. – А то во рту сплошной вкус «папочкиных» сливок был.
- На захлебни еще винцом сверху. – Николай Михайлович подал невестке бокал. – За что выпьем?
- За близкое знакомство. – Насмешливо фыркнула Маринка. – С папочкой.
- Годится. – Ухмыльнулся свекор, чокаясь с Мариной. – Только знаешь, доченька, давай мы этим знакомством и ограничимся. А то, случись влипнуть, ни моя Люська, ни твой Лешка нас не поймут.
- Я вас о том же попросить хотела.
Мысленно Маринка вздохнула с облегчением. Она, признаться несколько опасалась, что свекор, повевшись на «сладенькое», предложит и дальше изредка баловаться. А продолжать эти игры Марина вовсе не планировала. Нафиг. В узком семейном кругу такие отношения не утаишь, обязательно спалишься. Да и не нужен ей еще один мужик, Лешки хватает. Сегодня у них с «папочкой» случилось отличное приключение. Неожиданное, безумное и развратное. Такое, о котором можно еще долго вспоминать, волнуя себя перед сном. Но на этом и все. Никаких продолжений. И хорошо, что Николай Михайлович думает также.
Маринка, поставив на тумбочку опустевший бокал, щелкнула выключателем и, поправив на плече одеяло, прижалась к обнявшему ее свекру голой попой. Ладонь «папочки», дразня засыпающую женщину, пробежалась по ее груди. О! Кажется, там по мужской части что-то снова шевельнулось. Впрочем, последнее Марине вполне могло уже и присниться, поскольку отрубилась она почти сразу же.
Проснулась Маринка, когда солнце уже, обогнув угол дома, вовсю освещало ее комнату, что означало как минимум начало одиннадцатого, а то и того позже. Ни фига себе, всю трудовую вахту проспали. Марина повернулась к лежащему рядом свекру. Услышав ее шевеление, тот тоже открыл глаза.
- Доброе утро, доченька. – Лукаво ухмыльнулся он, окидывая похотливым взглядом отбросившую с груди одеяло невестку. – Как спалось?
- Чудесно, папочка. – Маринка, сев на постели, сладко потянулась. – Только нам с тобой давно в огороде быть пора.
- Да хрен с ним, с этим огородом. – Небрежно отмахнулся свекор. – На неделе вечерком приеду, добью, чего там мать велела. Сегодня отдыхаем.
- Значит, завтракать и на речку? – Марина, повернувшись, спустила ноги на пол.
- А больше разве ничего не хочешь?
В следующую секунду собравшуюся встать женщину нахально опрокинули обратно на постель.
- Эй, папуля, – запротестовала разложенная на кровати Маринка, – мы, по-моему, вчера решили не продолжать.
- Так никто и не спорит. – «Папуля», встав на колени, накрыл обеими ладонями грудь невестки. Его игрушка на глазах распрямлялась, принимая «боевое» положение. – Вернемся домой и ни-ни. Но пока не уехали, можно ведь поразвлечься.
- Ну а почему нет? – Мысленно отозвалась Марина, уступая домогательствам свекра. – Чем, по большому счету, вчера отличается от сегодня? Просто продолжение начатого. За один грех все и спишем. Люби меня, папочка!
Упрашивать свекра было не нужно, он и сам был рад стараться. Послушно раздвинувшей ножки невестке подсунули под попу подушку и отымели со всем энтузиазмом, угостив в конце сливками собственного производства. А после возвращения с речки «развлекли» еще раз, едва только Маринка сняла с себя мокрый купальник. Поставили на диване раком и от души отшлепали животом по голой попке, наполнив на прощание порцией спермы уже не ротик, а киску.
Однако, крепкий Николай Михайлович мужик. – Уважительно думала про свекра Маринка, в третий раз за два дня отмываясь в бане. – Вчера трижды по ней прошелся, и сегодня с утра только подавай. Вот уж не ожидала. Но на этом все. И Лешке о случившемся ни-ни.
Вернувшись в дом, Марина специально на глазах Николая Михайловича натянула на себя трусы и лифчик, демонстрируя, что время фривольных игр закончилось окончательно. Тот не спорил. Лишь перед самым отъездом, уже на веранде притянул к себе Маринку и крепко поцеловал. По-мужски жадно, взасос. И Марина ему ответила. Но это была уже действительно точка. Больше они свои вольности никогда не пытались возобновлять. Разве что Маринка чаще прежнего стала называть свекра папой, а когда была уверена, что их никто не слышит, то и папочкой, лукаво улыбаясь подмигивающему в ответ Николаю Михайловичу.
