Все эти потрясения сказались на личной жизни наших ребят - Юля внезапно отдалилась от мужа и замкнулась в себе, кажется, она теперь считала его неудачником. Ромэо все время пробовал с нею поговорить, но Джульетта психовала, порой отвечала бранью, и несчастный супруг имел удовольствие наблюдать, как вчерашняя скромница, романтическая девушка, воспитанная на стихах Блока и Бродского, становится законченной стервой.
Груди Юли теперь стали крупнее, белее, тяжелее, они уродливо отвисли, ореолы вокруг сосков четко проявились, они были большими и коричневыми с пупырышками. И все это по прежнему умиляло будущего «отца».
Тем не менее он обратился за помощью к специалисту, тот дал консультацию, что во время беременности у женщин случаются перепады настроения, но мало успокоил этим клиента — психолог говорил о перепадах, а тут был какой — то один сплошной упадок.
Ну, а потом Юля сказала мужу, что им надо расстаться. Это заявление было столь неожиданно, что Роман даже рассмеялся:
- Ты в своем уме? - Схватился он за голову, - почему, зачем, куда ты пойдешь, беременная, на зиму глядя?
- Пойду куда — нибудь, мир не без добрых людей.
- Погоди, я тебя чем — то обидел, что у нас не так?
- Да пойми ты, я устала жить так! - Всплеснула руками супруга.
- Как «так»?!
- Да так, в клетке этой твоей золотой, я задыхаюсь, мы люди разного круга, я все время чувствую себя виноватой перед тобой, перед твоими друзьями, родителями, я словно всем обязана. Ты что, не видишь, если приезжает твоя мамаша, она же проходу мне не дает, все учит.
- Где — то я уже слышал, про золотую клетку, - задумчиво говорил мужчина.
- Ну да, - согласилась жена. - Я выпустила канарейку, подарок твоего незабвенного крестного.
- Как выпустила? На холод, под зиму, она же погибнет! - Сдавил Ромка пальцами виски.
- Ага, а то ты не видел, что она хандрит. Лучше умереть в полете, чем сдохнуть взаперти.
- Ты пойдешь к НЕМУ?
- Да.
- Подожди, я сейчас сойду с ума, это же бред какой — то, он же тебе в дедушки годится, неужели у тебя действительно могут быть к нему какие — то чувства, абсурд, как такое может быть?!
Супруга поджала губы.
- А как же тетка твоя Маруська, она же кажется считается его женщиной, женой?
- Они разошлись, и у него теперь есть квартира и даже машина.
- Ну, понятно.
- И еще он покупает шашлычную, ту, что у рынка.
- Шашлычную? Подожди, а деньги у него откуда?! - Хотел еще добавить: «Я ему не давал».
И вот тут наш герой понял все.
V.
Жизнь порой подкидывает нам испытания, которые мы считаем бедами, и лишь единицы из нас способны понять, что это шансы, шансы остаться людьми и взойти на следующую ступень духовного развития.
В случае с главными героями данной истории, это была не просто измена и даже не предательство, это была подлость, такого калибра, что Ромэо едва устоял на ногах.
Он вышел на улицу, на холодный ветер, расстегнутый и простоволосый размашисто шагал по тротуару, и кровь стучала у него в висках: «За что?!»
И в этом самом «за что?» как в тугом, сложном узле сплелось столько мыслей и чувств, что их, если бы расплести, да порвать на лоскутки, хватило бы обвешать от корня до макушки целое дерево желаний
Тут была и ярость до зубовного скрежета, и, о Господи, зависть к проклятому сопернику, и удушающая жажда отмщения, и жалость к себе, к ней, к их несчастному ребенку, и любовь, сука, проклятая, неубиваемая любовь, которая от этого сейсмического толчка стала еще крепче.
В такие моменты смертельно опасно оставаться одному, Роман достал телефон, вызвонил своего управляющего Максима:
- Я к тебе.
- Зачем?
- Надо.
- Но, босс, я собираюсь на смену.
- К черту смену, к черту ресторан, мне хуево, до соплей.
- Тогда жду.
Да, в ту ночь наш Ромэо стремительно повзрослел, и сленг его теперь был взрослым.
Подогретые коллекционным виски, братаясь, друзья условились мстить.
- Роман, ты мне скажи, она у тебя с другой планеты, что ли? - Разорялся Макс, - где ты откопал этот экземпляр? Так не бывает в этой жизни, чтобы уйти от молодого, богатого, с перспективами к какому — то старому, нищему уроду, да еще и родить от него. Ну, не бывает, невозможно, абсурд! Она или идиотка, или конченая извращенка, во, ты попал, а…
- Бывает, как видишь. Все бывает.
- Скажи, у нее полная семья? У нее был отец, росла она с отцом?
- Господи, да какая разница, еще ее отца покойника давай сюда примешаем.
- Такое нельзя спускать! - Стучал себя в грудь кулаком приятель, - иначе они нам окончательно на голову сядут.
- Они у меня попляшут!- Тряс челкой брошенный муж, сжимал кулак и смотрел на него, как на главный свой довод.
А с утра, едва начался рабочий день, с гудящей головой растрепанный Роман приплелся в полицию, забирать заявление.
- Как же так? - Удивлялся какой — то очень бледный следователь, - то каждый час звонили, интересовались ходом следствия, а теперь отзываете заявление. Что случилось, Роман Иванович?
- Претензий ни к кому не имею, - упрямо твердил пострадавший. - Я сам раздал деньги и драгоценности по пьяни.
- Может, припомните кому?
- Не помню, был пьяный, раздал прохожим на улице.
- Ну допустим, - крутил авторучку в руках капитан, - одному дали сто тысяч, другому колье, третьему кольцо с бриллиантом, такое у нас сплошь и рядом случается, скажите лишь, вы что, меня за идиота держите?
- Не держу, но заявление забираю, никакого воровства не было, я напутал.
- Ладно, Роман Иванович, я вас понял, а теперь послушайте вы меня.
Капитан налег на локти:
- Кража — это одно, а покушение на убийство это совсем другое или скажете, что это вы сами себе яда подмешали по пьяни? Вы хоть понимаете, что чуть на тот свет не отправились, возможно и сейчас ваша жизнь в опасности. Вы рискуете каждый день и каждый час, по лезвию ходите, и при этом комедию мне тут ломаете.
- Сам все раздал, сам нечаянно принял яд, был в беспамятстве, сейчас все вспомнил. Где надо давайте подпишу, претензий к следствию не имею.
- Хорошо, тогда еще один вопрос, последний, какие у вас отношения с вашей супругой?
- Какое это имеет отношение к делу?
- Если я правильно понимаю, в случае вашей смерти, она — прямая наследница вашего имущества и дела, если вы, конечно, не составили какой — то особый брачный договор, не так ли?
- Говорю же вам, я сам принял яд. Бизнес идет плохо, я расстроился, напился, ну и…
Капитан встал, подошел к окну, поднял жалюзи. Утренняя улица вперлась в кабинет как кадры из какого — то фильма с плазмы. Серым потоком плыли автомобили, спешили пешеходы, дворник швиркал метлой по мокрому асфальту..
- Жалко мне вас, Роман Иванович, - задумчиво проговорил опер, стоя спиной к потерпевшему.
- Почему?
- Такой молодой и сразу в такую историю вляпались. С такой дряни жизнь начинаете.
Роман покинул РОВД в 9.30 утра, он совершенно не знал, что делать. Оглядевшись на улице, продышавшись свежим воздухом, он решил ехать к родителям.
Второстепенная дорога к селу на тот момент была пустынной и ясной, но наш герой мчался как в тумане, мысли Кубиком — Рубика вертелись в его голове и никак не складывались в единую, определенную комбинацию.
Ресторатор не заметил, как в зеркале под лобовым стеклом возникла машина. Она долго болталась позади и пошла на обгон в том месте, где дорожное полотно шло на спуск, и внизу, в ложбине, крупная бетонная труба поперек пробивала насыпь под дорогой и концы этой трубы торчали наружу. Автомобиль поравнялся с Романом, и тот понял, что это машина Хорька, та самая, что он купил ему - простенький Фольксваген.
Над рулем горбился сам Хорек, и он кивнул попутчику.
Тот приветливо помахал в ответ, и тут иномарка резко подрезала его, пытаясь уйти от столкновения, Ромэо машинально кинул руль вправо, его джип схватил обочину и полетел в ложбину, прыгая на кочках так, что казалось у него отлетают двери, капот и колеса. Лишь жестким усилием водителю удалось увернуться от столкновения с конструкциями в низине — трубой и бетонными стоками, стабилизировать автомобиль в движении и вновь выскочить на полотно уже на подъеме. Спасибо отцу Ивану Васильевичу, который посадил сына за руль в его 12 лет.
По встречке, взревев дружным сигналом, караваном разом пролетело четыре машины, следом протрюхала белая ГАЗель, хлопая брезентом на ветру, и трасса вновь опустела, но за лесом Фолькс опять выпрыгнул на дорогу, Хорек пытался распалить азарт соперника оскорбительными жестами — показывал ему язык, вскидывал руку, имитируя член - и снова повторил свой трюк, и вновь Ромэо удалось вырулить.
Когда нарушитель возник в третий раз, наш герой был начеку. И вот плотник пошел на обгон снова, но в этом случае Роман сам кинул машину влево, противник слетел на обочину, и шел по ней, беспомощно взлетая на колдобинах, на его пути возник брошенный дорожниками у кучи щебня желтый экскаватор, Фолькс со всего маху влепился в него, прямо в гусеницу, сморщился и заглох.
Роман съехал на обочину, перешел дорогу. Аварийное авто парило, сочилось бензином и маслом, и как — то странно тихо булькало.
Фермерский сын прислушался. Вопил Кузьмич:
- Ромка, ноги зажало, спасай брат, а то каюк мне, сейчас загорюсь. Ромка, ты меня слышишь, подушки раскрылись, не вижу тебя, хватай огнетушитель.
В покореженном автомобиле что - то лопнуло, и искры осыпали траву под ним.
Парень побежал к джипу:
- Давай, сосунок, метнулся к машине, схватил огнетушитель и потушил меня, быстрее! - Гнал его соперник.
