– Все, Никита? – хитрым голосом спросила Катя. – Поздравляю. Можно повернуться?
– Подождите, – пробормотал я.
Я встал, придерживая конец в руке, и поплелся к выходу. Дача была, как я говорил, старая, советская, с удобствами во дворе, и сейчас мне нужен был жестяной умывальник рядом с крыльцом. Я чувствовал себя сладко опустошенным, голова не работала. Что дальше? Никаких идей не было. Отмывая под умывальником руки и член, я поднял взгляд на окно. Так и есть: блондиночка подглядывала. Но она не могла ничего видеть, раковина умывальника закрывала меня ниже пояса. Поймав мой взгляд, Катя смутилась и отпрянула от окна.
Это меня приободрило. Она ведет со мной игру, соблазняет и не дает, но все-таки она меня хочет! Значит, надежда есть! В отличном настроении я вытерся, поколебался: не завернуться ли в полотенце? Но решил, что уже поздно быть стеснительным, и вернулся в дом как был, совершенно голый. В конце концов, имел я право тоже подразнить соседскую женушку?
Когда я вошел в гостиную, Катя сидела на диване, как и была в своем бикини. При виде меня в натуральном виде она мгновенно отвернулась и возмущенно фыркнула:
– Фу, Никита! Хоть бы прикрылись чем-нибудь!
– Когда вы за мной подглядывали, то не просили прикрыться, – мстительно сказал я. – И кстати, может, уже пора перейти на ты?
– Не хочу, – отрезала Катя, все так же демонстративно глядя в сторону. – Давайте держать дистанцию, а то, я смотрю, вы и так слишком много себе навоображали. И давайте-ка расставим все точки: у меня есть муж. Я его люблю. Я ему верна. Мы с вами тут немного пошалили, зашли малость далековато, но на этом все и закончится. Простите, Никита, не питайте надежд. И наденьте уже на себя что-нибудь.
Это было сказано холодно, уже безо всякой фривольной двусмысленности, и настроение у меня упало. Все-таки динамо! Я подобрал плавки, натянул на себя и спросил тоже холодно:
– Ну что теперь, все? По домам?
Катя повернулась ко мне. На ее губах снова играла хитрая многообещающая улыбка.
– Если вы настаиваете, Никита, я могу уйти. Но вообще-то за вами должок.
– Должок?
– Я-то смазала вас полностью, а вы мне только спину.
О-го-го, вот это был приятный поворот! Ну конечно, я не настаивал, чтобы она ушла. Катя вручила мне крем и улеглась животом на диван – и не плашмя легла, а оперлась на локти, отчего спина грациозно прогнулась, а задница вызывающе выпятилась. Плечи и верх спины, уже смазанные, лоснились от крема, а поясница, ноги и, главное, обворожительный зад еще только ждали обработки. Что ж, меня не надо было просить дважды. Я понял Катину игру: провоцировать меня, заманивать все дальше и дальше, и все-таки не давать. Я не мог не поддаться такому соблазну. Но Катя явно меня хотела, а значит, я и сам мог сыграть в точно такую же игру. «Ну, ты у меня сейчас получишь массаж…»
Я набрал крема, наклонился и принялся смазывать Катину поясницу. Я не гладил ее, а массировал сильно, с нажимом, по-мужски, и соседка ничуть не возражала. Она томно постанывала под моими руками, а под нежной кожей ляжек и ягодиц проступал румянец, бесстыдно выдавая ее возбуждение, прилив крови к потаенным местам, предназначенным для любви… Я набрал побольше крема и приступил к сладкому: стал смазывать задницу. Наконец-то дорвался! Тут уж я дал полную волю рукам: то нежно гладил, то грубо лапал, то пощипывал эту изобильную, упруго-податливую плоть невинно-розовых полушарий… Катя вдруг заерзала животом по дивану, ее стоны стали тяжелее, прерывистее…
– Ну хватит, – выдохнула она, – это уже не смазывание и не массаж, Никита, прекратите.
– Как скажете, – усмехнулся я.
Мой член уже, конечно, снова напрягся, и я беззастенчиво стянул с себя плавки, выпустив его на свободу. Я оставив в покое ягодицы, раскрасневшиеся от прилива крови, и стал смазывать Катины ляжки. Когда мои дерзкие руки попытались залезть на внутреннюю сторону бедер, соседка судорожно сжала их.
– Нет, – простонала она, – там не надо… Ниже…
Я пока что послушался. Я прошелся по подколенным впадинам, икрам, ступням… а потом снова перешел вверх и еще раз воздал должное ляжкам и ягодицам. Все там было отлично смазано, но мы оба понимали, что я делаю это вовсе не для смазки… Я все-таки просунул ей руки между бедер и заставил раздвинуть. На этот раз Катя не сопротивлялась и не возражала, а только постанывала и возбужденно ерзала… и я увидел жарко раскрасневшуюся промежность, прикрытую полоской стрингов. Они были мокры насквозь, до полупрозрачности, и с полной откровенностью облепляли набухшие складки вокруг щелочки… Наверное, Катя уже не нашла бы сил сопротивляться, если бы я пошел до конца… но я не стал даже прикасаться к потайному местечку, которое так страстно ждало мужчины, ждало меня. У меня теперь тоже была своя игра. Я разогнулся.
– Переворачивайтесь, – сказал я.
Катя выдохнула, свела ноги и завозилась, чтобы перевернуться.
– Ой, – сказала она, увидев меня без плавок.
В этом «ой» было уже не так много смыслов, как в давешнем «хм». Смысл был только один: «вот и доигралась, сейчас меня трахнут».
– Никита, – пролепетала Катя, не отрывая глаз от моего члена, – зачем вы опять?…
Ужасно смешно, что она все еще пыталась говорить на вы, когда я нависал над ней голый с торчащим фаллосом. Я усмехнулся. Теперь я чувствовал себя гораздо увереннее – наверное, еще и потому, что нервы подуспокоились после первой разрядки.
– Ну вы же видите, у меня опять напряжение, – сказал я. – Надо снять. И вы, Катя, тоже напряжены, вам тоже расслабиться надо. Вы же не хотите, чтобы я вас спереди смазывал, пока мы оба вот в таком состоянии?
Пунцовая от смущения и возбуждения, Катя села, с усилием отвела взгляд и попыталась напустить на себя холодность, но уже не смогла. Ее взгляд вернулся ко мне и уже не отрывался от красного, наглого, похабного, направленного ей в лицо налитого члена. Она облизнула губы.
– Знаете, Никита, – сказала она, – я, конечно, не деревянная. На меня все это тоже действует. Но уж поверьте – я себя контролирую. А вы нет?
– И я тоже контролирую, – сказал я. – Хотите потянуть игру подольше? Ладно, я не против. Ложитесь, смажу вас спереди. Только лишнее снимите.
Я ждал, что она опять начнет ломаться. Но как видно, Кате самой давно не терпелось оголить передо мной грудь.
– Как скажете, – ответила она и развязала сзади на шее тесемки лифчика.
Я смотрел на нее с нахальной улыбкой и легонько поддрачивал: не для того чтобы поддерживать эрекцию – это не требовалось, – а чтобы удерживать Катино внимание на члене, не дать отвести от него глаза. Я чувствовал себя совершенно уверенным. Теперь она была в моей власти, теперь я был ведущим в этой игре.
Катя отбросила лифчик, наконец-то дав полную свободу грудям. А те только того и ждали: упруго колыхнулись, уставясь на меня крупными торчащими сосками, бесстыдно предлагая себя для восхищенного разглядывания и, конечно, для лапанья. Я набрал на руки крема, предвкушая, как сейчас займусь этими роскошными полушариями, но тут Катя привстала и беззастенчиво стянула с себя еще и стринги.
Ого, я не ожидал от нее вот этого окончательного обнажения! Я думал, она все-таки попытается сохранить эту последнюю символическую преграду между моим мужским орудием и своим женским естеством! Лобок у нее был гладко выбрит – выходит, брилась совсем недавно. Не для мужа, а для меня! Ничто не скрывало щель, высоко рассекавшую пухлый розовый холмик. Двусмысленно глядя на меня из-под ресниц, Катя улеглась, покорно отдавая моим рукам свое великолепное, разгоряченное от возбуждения, и теперь уже полностью обнаженное тело.
Я наклонился и принялся смазывать Катину грудь. О, как это было долгожданно и сладко! Я уже не пытался делать вид, что это невинный массаж или смазывание. Я откровенно ласкал эти трепещущие мягко-упругие холмы – то грубо и жадно мял, то нежно поглаживал чувствительные ареолы, то пощипывал напряженные, налитые кровью до предела соски…
Это действовало на нее! Еще как действовало! Ничего уже не стесняясь, Катя громко стонала от моих ласк, закатив глаза, приоткрыв рот, страстно облизывая губы… Я повел руку вниз, к самому средоточию похоти… и наткнулся на ее собственную руку! Увлекшись Катиными грудями, я и не заметил, как она не выдержала и принялась теребить себя. Нет, в мои планы не входило, чтобы она сама дала себе разрядку!
– Нет-нет-нет, – выговорил я, оттолкнул ее руку и сам завладел пылающим уголком между ее раздвинутыми ляжками.
Катя не сопротивлялась. Она уже почти не владела собой. Не переставая тискать одной рукой ее грудь, второй рукой я обхватил промежность и проник пальцем между истекающими соком срамными губками. Катя своей освободившейся рукой тут же схватила мой член, раздувшийся и напрягшийся до отказа, почти до боли. Мой палец нащупал ее клитор… она закусила губу, давясь криком, и принялась ожесточенно, остервенело дрочить мой член… Я был на пределе… и я кончил почти сразу же, с мощным напором излился ей в руку, на грудь, на живот…
Сучка! Эта хитрая тварь все-таки сделала по-своему! Заставила меня кончить, чтобы я ее не взял! Даже теперь она пыталась удержаться от полноценной измены! Но… сама-то она не кончила! А значит, мяч в игре был на моей стороне.
