- Ну надо же! – выдохнул со смесью облегчения и разочарования Иван и потряс головой, будто это могло помочь прогнать внезапное наваждение.
Воспользовавшись тем, что остался в комнате один, мужчина засунул руку в трусы и поправил член, который пока не спешил успокаиваться.
- Спокойно, приятель, это же наша дочь. Так что не раскатывай губу, а расслабься и жди, когда приедет Вика, - тихо сказал Иван, глядя себе на низ живота, и в один заход опустошил бутылку пива.
Отставив пустую тару в сторону, Кошкин тут же потянулся за следующей бутылкой и посмотрел в экран телевизора, пытаясь вспомнить, чем он вообще занимался до прихода Анечки.
Через минуту дочь вернулась, на этот раз закутанная в полотенце, из-за которого сверху проглядывала обнаженная верхушка сочной груди и соблазнительные бедра – снизу.
- Готово, застирала, - радостно доложила Аня и присела рядом с отцом. Схватив недопитую бутылку, девушка сделала глоток, на этот раз лишенный какого-либо эротического подтекста.
- А почему не переоделась? – спросил Иван, мысленно благодаря дочь за то, что та спрятала свое молоденькое тельце под полотенцем.
- Пап, ты же видишь, какая я сегодня неловкая? Зачем пачкать еще один комплект? Тем более что тот небольшой, ты же сам видел, так что скоро высохнет. А я пока с тобой посижу. Ты ведь не против, что твоя доченька побудет немного без трусиков? – с совершенно невинным видом спросила Анечка.
Со стороны могло показаться, что девушка совершенно спокойна, но на самом деле она была возбуждена не меньше, чем ее отец, а нервничала и того больше. Поспешно застирывая трусики и лифчик, Аня не смогла удержаться, и засунула себе в писю два пальчика.
Подрочив себе пять секунд, девушка убрала испачканную выделениями ладонь от промежности и жадно втянула дурманящий запах своей пизденки. Поспешно слизав с пальцев собственную смазку, Анечка сдержала стон, вызванный сильным спазмом внизу живота – ее развратной вагине нескольких секунд быстрых ласк было очень мало.
- Нет, не против, - ответил Иван, уловив в словах дочери какой-то скрытый намек. «Нет, она точно решила надо мной поиздеваться! Хочет довести своего папочку до сердечного приступа!»
Какое-то время отец и дочка просто смотрели телевизор, развалившись на диване и попивая пиво. Аня согнула ногу, которая была ближе к папе, и поставила пятку на диван. Из-за этого нижний край полотенца задрался, и Иван, поверни он голову, мог бы любоваться обнаженным бедром Анечки.
Но мужчина и глазом не повел в ту сторону.
Все дело в том, что под телевизором находилась небольшая навесная полочка со стеклянными дверцами, и в этот утренний час солнечный свет падал таким образом, что в этих дверцах можно было увидеть отражение комнаты.
Кошкин сидел как раз под таким углом, что в отражении он видел собственную дочку, которая сидела рядом с ним без белья и с чуть-чуть разведенными ногами. Приподнявшееся полотенце скрывало молоденькую пизденку, но только для того, кто пытался посмотреть на девичью промежность сверху.
Если же смотреть спереди, то набухшие, потемневшие большие половые губы и два нежно-розовых лепестка малых были видны, как на ладони.
Несколько минут Иван сидел, изредка заставляя себя сделать очередной глоток пива, чтобы дочка ни о чем не догадалась, и смотрел прямо перед собой, но не в экран, а в отражение Анечки.
В этот момент он был не отцом девочки, чьи трусики сушились в ванной комнате, а здоровым, сексуально настроенным мужчиной, которого очень интересовало, что же такое интересное находится между ног у сногсшибательной красотки, что сидела рядом с ним.
Вся беда была в том, что стекло – не зеркало, а потому вместо чудесного вида возбужденной пизденки, все, что предстало перед взором взволнованного мужчины – темная область между ног раскрепощенной дочери, в которой решительно ничего нельзя было разглядеть с полной уверенностью.
Совершенно потеряв нить повествования телевизионной передачи, Иван до боли напрягал глаза, пытаясь хоть чуточку разглядеть волнительные складочки дочкиного тела. Неясное отражение промежности манило мужчину, заставляя его забыть обо всем на свете.
И внезапно – о чудо! – Иван увидел, что Анечка начала медленно раздвигать бедра, и картинка в стекле стала обрастать подробностями. Минуло несколько секунд – и вот мужчина увидел нечеткое, но различимое отражение дочкиной пизденки.
Задыхаясь от возбуждения, мужчина жадно пожирал глазами волшебный образ, чувствуя, что член все-таки вырвался и оттопырил его шорты. Ивана нисколько не заботило то, что если Аня повернет голову в его сторону, то без труда увидит, что папочка реагирует на ее тело не так, как подобает примерному отцу.
Но Кошкину уже было плевать – его возбужденное естество говорило ему, что если он сейчас отведет взгляд и перестанет глазеть на дочкину письку, то это будет вопреки его мужской природе. Иван уже понял, что, когда приедет Виктория, и он набросится на нее, как дикий зверь, то в тот момент, когда его окаменевший член будет яростно долбить пизду жены, сам он будет думать о молоденькой и мокрой писечке своей любимой дочурки.
- Пап, - вдруг услышал Иван голос Ани, доносящийся, как будто из-за океана, - Куда это ты смотришь?
Мужчина чуть-чуть поднял взгляд и увидел в стеклянной дверце отражение ухмыляющегося лица дочери. Она смотрела ему прямо в глаза, и не оставалось никаких сомнений, что любопытство папочки не ускользнуло от ее взора.
- Я… - медленно протянул Кошкин, поворачиваясь к дочери и понимая, что совершенно не представляет, как ему теперь оправдываться.
Но оправдываться и не потребовалось, поскольку все слова застряли в глотке.
- Уж не на мою ли пизденку? – игриво спросила Анечка и, повернувшись к папочке, закинула одну ногу на диван.
Половые губки немного раскрылись, показывая мужчине темную дырочку влагалища, откуда вытекала прозрачная и густая смазка. С этого момента Иван уже ничего не соображал.
Бросившись вперед, мужчина схватил взвизгнувшую дочку за бедра и слегка подтянул к себе. Анечка и сообразить ничего не успела, как ее отец припал горячими губами к распаленной вульве. Девушка широко открыла глаза и громко охнула, когда Иван стал буквально пожирать ее пизденку опытными губами.
Жадно лобызая мокрую письку, мужчина с наслаждением пил соки дочери и рычал от удовольствия и страсти.
- Ох, папочка… - выдохнула Аня и положила ладошку отцу на затылок, когда он высунул язык и стал им трахать ее влагалище.
Конечно, языку размерами было далеко до тех членов, которые побывали в возбужденной дырке, но девушке показалось, что так приятно ей еще не мог сделать ни один любовник.
А когда папочка стал облизывать и обсасывать торчащий клитор, Анечка стала кончать уже через пару минут. Ее громкий, пронзительный крик огласил гостиную, но, к счастью, отец и дочь были одни во всем огромном доме, так что никто не прибежал и не помешал любовникам наслаждаться друг другом.
Иван почувствовал, как бедра дочери стали сжиматься, сдавливая его голову, но мужчина еще не успел насытиться вкусом и ароматом молоденькой пизденки, и продолжил демонстрировать Анечке свое мастерство, оттачиваемое годами.
Только когда девушка кончила в третий раз, чувствуя, что сердечко вот-вот разорвется от инфаркта, а в ее груди практически не осталось воздуха, чтобы из открытого ротика вылетело что-то хоть на толику громче, чем тоненький писк, Иван отпрянул от пульсирующей вульвы.
Выпрямившись, мужчина схватил край полотенца, прикрывающего тело дочери, и рванул его в сторону, одним махом оставив девушку полностью обнаженной. Анечка инстинктивно прикрыла сиськи руками, но и того мгновения, когда Кошкин посмотрел на ее торчащие соски, было достаточно, чтобы подпитать порочную страсть мужчины.
Резко стянув с себя шорты и трусы, Иван грубо схватил дочь за голову и прижал к своей промежности.
- Соси! – рявкнул он, и Анечка, мельком увидавшая огромную залупу, едва успела раскрыть губы, как напряженная головка ударила ей в горло. Стиснув голову девушки в мощных ладонях, Иван с животным рыком стал ебать доченьку в рот, вгоняя хуй так глубоко в ее глотку, насколько мог.
В отличие от матери, у Анечки подобного опыта практически не было, поэтому ей пришлось несладко. Здоровенный папин хер не умещался у нее во рту и поэтому таранил горло, выбивая их него сдавленные, гаркающие звуки.
Девушка еще не успела восстановить дыхание после череды ярких оргазмов, как ее трахею начала атаковать темно-красная залупа, вызывающая рвотные позывы, но Аня и не думала как-то сопротивляться этому.
О, нет! Она так долго ждала и мечтала об этом моменте, что сейчас, даже не смотря на весь дискомфорт и льющиеся из глаз слезы, получала невообразимое удовольствие. Анечка только сильнее раскрыла ротик, чтобы не поранить папочку зубами, и позволила отцу ебать себя в рот так, как тот считал нужным.
Попутно девушка размышляла о том, что будет, когда папочка начнет кончать ей прямо в глотку – сможет ли она проглотить все, не захлебнувшись?
Но Иван и не думал спускать дочери в рот – через две минуты интенсивной долбежки, мужчина грубо оттолкнул девушку от себя. Анечка с шумом втянула воздух в незакрывающийся рот и упала спиной на диван.
Прежде, чем она успела опомниться, отец схватил ее за ноги и притянул к себе. Девушка посмотрела ему в лицо и увидела искаженную гримасу сексуальной ярости: с таким выражение не любовник ласкает свою возлюбленную, а дикий самец грубо пользует самку.
«Вот оно!» - с восторгом и легким беспокойством подумала Анечка, - «Сейчас он меня трахнет! Грубо и жестко, как свою сучку! Да! Да! Да! Я его сучка!»
Еще она успела подумать о том, как хорошо, что ее пизденка так сильно течет от возбуждения, иначе ей пришлось бы несладко. А потом папочка вогнал в нее свой хуище, и Анечка завопила от смеси боли и удовольствия.
