Супругу уже казалось, что супруга вынашивает его ребенка, и она со своей стороны раскрылась, доверилась и охотно делилась с мужем теми переменами в своем теле, которое совершало в ней грядущее материнство.
- Жутко чешется грудь, - бывало жаловалась она своему благоверному. Но была в этой жалобе какая — то гордость, радость и явное удовольствие.
Конечно такие «подружкины» откровения скребли по душе молодого мужчины, но с течением времени как — то все меньше, жена дарила ему свою заботу и ласку, и это с лихвой искупало все несчастия его судьбы.
Наш герой с охотой вживался в роль будущего отца, ему даже импонировало, что в женской консультации, куда он теперь часто возил супругу, женский персонал посматривал на него с интересом и уважением.
В минувшее лето наш Роман возмужал, потвердел лицом, расправился плечами, теперь это был статный, сильный и очень симпатичный мужчина, к тому же богатый, словом — мечта любой девушки.
Он учился заочно в финансово — экономическом ВУЗе, занимался фитнесом и весьма грамотно развивал свой бизнес, жемчужиной которого был подаренный отцом ресторан «Причал».
В тот момент у нашего героя появился друг Максим, 35 — летний мужчина, которого Роман принял на работу управляющим в свое заведение. Макс был крепким профессионалом, неплохим человеком, и хозяин и его управляющий быстро сдружились.
Правда, был у этого новоявленного товарища один недостаток — он завидовал своему боссу - его молодости, связям и богатству - и плохо это скрывал.
И вот как — то, в ноябре кажется, да, было пасмурно и в воздухе мелькал редкий снежок, Роман шагал по улице к ларьку, была годовщина их с Юлей знакомства, собирался купить цветы.
С обочины тротуара, с небольшого импровизированного рынка, где бабушки продавали соления и вязаные носки, ему навстречу вскочил какой — то бомж — вязаная шапочка — пидорка, по уши натянутая на выпуклый череп:
- Землячок, ссуди на поправку здоровьица копеечку, не дай погибнуть хорошему человеку, - пыхнул он густым перегаром и морозным парком и выкинул костистую руку.
Все деньги у Романа лежали на карточке, тем не менее он порылся в карманах, достал какую - о мелочь, вложил в руку бродяге.
Тот заметно оживился, воткнулся носом в подачку и тут же жадно начал ее пересчитывать.
- Мало, - поднял он мутные глаза.
- У меня нет больше, - растерялся прохожий.
- Есть, у вас все есть, да жадные вы дюже, ненаядные, и весь род у вас такой, включая мироеда — папаню твоего, - живо двигал багровыми «жабрами» попрошайка. - Вот так ты, Ромка, землячка свово жалуешь, не стыдно, ась?
Мужичонка сунул добычу в карман, стянул шапчонку и пихнул туда же, потом снова достал, вернул на голову.
- Кузьмич! - Воскликнул пешеход, сначала вроде даже обрадовался, но тут же погас.
- Угостил бы по старой памяти односельчанина, чай не обеднеешь, али сделаешь вид, што не признал?
Роман посмотрел куда — то через улицу, кинул косой взгляд на соперника, в затрапезной одежке и своей дурацкой шапке он смотрелся мельче и старее чем прежде. У парня даже мелькнула мысль сфотографировать его и показать Юле, но вместо этого он кивнул в сторону ближайшей шашлычной, откуда тянуло ароматным дымком.
Там он заказал 200 граммов свиного шашлыка и стопку водки. Мясо подали на бумажной тарелке, а спиртное - в пластиковом стаканчике.
Встали под открытым небом у столика на высокой ноге, который доставал Хорьку чуть ли не до плеч.
- Вы тут проездом или живете теперь? - Поинтересовался ресторатор.
- При храме обретался неделю, плотничал, да прогнали гады, - невнятно пробубнил собеседник, активно работая ртом, и добавил, - а мясо сырое, и за что только, сволочи, деньги дерут. Вот такой ты, Ромка, весь - ежели и купишь чего, так оно никуда не годное. И надеисси, што, если твой папаня обокрал весь народ, так вы теперь хозяева жизни, да?
- Почему?
- А потому, што посадил птичку в золотую клетку, не спросясь, и рад, глядите, люди, какой я счастливый.
- Это вы про Юлю?
- Про нее, - охотно кивнул Кузьмич, налегая на шашлык скрипящими челюстями и продолжил, - да только жисть, она штука хитрая, клетка есть, да ключик — то не у тебя. У меня ключик, поманю пташку и порхнет за мной, тебя не спросит.
- С чего вы решили?
- Любит она меня, сосунок, не тебя, а меня. Сам прикинь хрен к носу, хто ты такой есть? Слизняк, отцовский выкормыш. Хто ты без отца? Ноль, пустое место. Не виснет корона — то на ушах, а? А я мужчина самостоятельный, своим умишком проживаю.
Глубоко в тротуар носом въехала иномарка, все ее двери разом распахнулись, на улицу вывалила целая толпа парней и девушек и косяком потянулась к шашлычной, переговариваясь и застегиваясь на ходу.
Собеседники проводили компанию глазами, селянин поднял примятый стакан:
- В этом она — огромная правда жизни, что вы с папаней ограбили государство, а счастья вам нетути. И бабы вас не любят, а любят таких как я, потому, что мы умеем утешить и приласкать как следует, а вы как были хряками неумытыми, так ими и остались. А схочу, так и на коленки бухнешься, молиться будешь, Кузьмич не рушь семью. Вот и выходит, што вся твоя жисть на мне стоит, ворохнусь, и полетит все к чертям собачьим.
Што, не так, а, сосунок?! - Азартно подмигнул соперник.
- Это что, такой новый вид шантажа? - Спросил Роман. Человеком он был еще очень молодым, неопытным, не привыкшим к таким наездам, поэтому слегка разволновался, растерялся, кровь бросилась ему в лицо, но он старался не подавать вида, но руки у него слегка дрожали.
- Бери шире. Я гляжу на проблему в комплексе, пекусь о справедливости мира, выстраиваю равновесие. Я такой механик общего равновесия.
Беспомощно впитывая бредни этого деда, парень совершенно не знал как на них реагировать, он даже временами отвлеченно поглядывал в телефон или изучал взглядом прохожих, но внутри понимал, что этот внезапный «землячок» ударил по чему — то самому больному и цветы покупать уже расхотелось.
Под крышкой стола на крючке висела тощенькая сумка плотника с нехитрыми пожитками, а вокруг стыл в осеннем туманце привычный городской пейзаж - скамейки, желтая листва, налипшая на тротуары, легкий парок над теплыми капотами автомобилей, озябшие воробьи в голых кронах деревьев, холодные лужи, светофоры, мигающие цветами, серое, низкое небо.
- Ты давайка, сосунок, метнись в банкомат, да сними — ка с папкиной карты деньжат.
- Зачем?
- Заплатишь за покой своей семейки, эта услуга для тебя теперь будет не задарма.
- И сколько вы хотите?
- А для начала сто… сто тысяч, а там поглядим.
Ромэо сбегал к отделению банка, принес деньги в пятитысячных купюрах, передал шантажисту. Тот, быковато отклячив губу, ловко пересчитал их, воровато огляделся, оттянул ворот свитера и спрятал куда — то глубоко под свою одежду, удовлетворенно похлопал ладонью по своей груди.
- Довольны?
Хорек пропустил вопрос мимо ушей:
- Смотри, Юльку ежели обидишь, из под земли достану. А теперь собрал свои лохмотья, и пошел на хуй, сосунок.
Забавно смотрелась эта пара на асфальтовой дорожке, близь новой шашлычной, напротив старой пивной: высокий, спортивного вида парень и ощетинившийся старикашка, угрожающий ему.
- Пиздуй и не оборачивайся! - Кричал торжествующий Кузьмич во след удаляющемуся сопернику. Старик испытывал небывалый подъем от водки и от того, что обвел этого несчастного недотепу вокруг пальца.
Да, не ожидал сельский голодранец, что эта вылазка в город будет такой результативной.
III.
- Знаешь, кого я сегодня встретил? - Спросил Рома Юлю за ужином.
- Кого?
- Кузьмича.
- Какого Кузьмича?
- Ну, ты что, забыла? Кавалер твоей тети Маруси.
Жена выронила тарелку.
- Что, что?!! - Испуганно подхватился муж из — за стола, едва не опрокинув его, встряхнул супругу за плечи, всмотрелся в ее побледневшее лицо:
- Скажи мне честно, ты боишься его?
- Не боюсь, но вспоминать о нем не хочу, - наконец взяла себя в руки молодая женщина и отвела глаза.
- Понимаю, прости, ну прости меня, дурака, брякнул, не подумав. Обещаю, что больше ты о нем не услышишь.
Весь вечер красавица была молчалива и уснула, не сказав ни слова.
супруг долго не мог заснуть, ворочался, корил себя.
Она лежала в мягком свете ночника на боку в бирюзовой, шелковой ночнушке, спиной к мужу, как выброшенная штормом на берег бригантина. Поднявшись на локте, со спины влюбленный супруг смотрел на жену — озорные, девичьи завитки, милый, розовый кругляшок ушка, крутой мыс плеча.
Ромэо не выдержал и коснулся его пальцами, несмело, как тогда на сеновале, потом легонько поцеловал.
Но Джульетта не почувствовала этого невесомого поцелуя.
С утра молодожены собирались ехать за город, в частную конно — спортивную школу. Юлия интересовалась верховой ездой и мечтала заняться ею после родов, сразу, как позволят врачи.
Но еще в 7 утра Роману позвонил его отец, он переоформлял какие — то имущественные документы и ему было необходимо присутствие сына в высоких инстанциях. В общем, наш герой уехал из дому на целый день, задач у родителя накопилось много. Поездку за город пара перенесла.
Едва супруг покинул дом, в дверь требовательно позвонили.
- Рома, ты что — то забыл? - Открутила Юля замки. За дверью стоял Хорек. Это было до того неожиданно, что девушка растерялась и пропустила незваного гостя в квартиру.
- Што, дуреха, небось и не чаяла увидеть меня, ась? - Во весь рот ухмылялся мужик и козырем вразвалочку пошел по апартаментам, окидывая взглядом стены:
